Эдвардас ГУДАВИЧЮС - История Литвы с древнейших времен до 1569 года

Намеченное Вышеградским соглашением направление чешской политики меняло положение во всем регионе восточной Балтики. В провинцию францисканцев Чехии были включены и литовские миссии. В конце 1341 г. в Пруссию прибыл маркграф Моравии Карл. Как раз в это время язычники Литвы расправились с двумя францисканцами – Мартыном из Адды и Ульриком из Адлехонвиц (последний топоним – чешский). В 1340 г. умер галицкий князь Болеслав-Юрий, его преемником стал Любарт. Тем самым Волынь, входящая в Вышеградскую четверку, включалась в Великое княжество Литовское. Эти факты заставляют обратиться к сообщению информированного чешского хрониста Бенеша Вейтмильского: правитель Литвы, пригласивший в конце 1341 г. католических священнослужителей, собирался креститься, за что был отравлен своими же. Этому свидетельству нельзя всецело доверять, но всё более активная деятельность чешских миссионеров в Литве остается очевидной. Смерть Гедимина в конце 1341 г. подтверждают и Новгородские летописи. Ушел в могилу один из наиболее выдающихся властителей Литвы, создатель Литовской державы.

В историографии уже стало традицией изображать Гедимина мирным цивилизатором, администратором и способным дипломатом. Не отрицая этого, следует подчеркнуть его заслуги как полко- /122/водца и стратега, которые обычно замалчиваются. Гедимин был разносторонним монархом и политиком, осознавшим национальные и государственные нужды, возможности и опасности. В Европе тех лет небольшому и отсталому литовскому народу уже не осталось места, но успешное развитие литовского государства позволило его отвоевать. Гедимин понимал, какие шаги надо предпринять для этого и потому он упорно стремился к крещению. Как и Миндовг, он обогнал современное ему литовское общество и остался во многом не понят. Как и Миндовга, его следует считать крестителем Литвы, т. е. проводником, пролагателем дороги в Европу, хотя он и не достиг своей цели.

Гениальный создатель литературных портретов, Николай Гоголь пробовал свои силы и в истории. Гедимина он сравнил с великаном, которого окружали соседи-карлики. Историческая карьера Гоголя не задалась, и данной характеристике можно возразить: современниками Гедимина были поляк Владислав Локетек, татарин Узбек и русский Иван Калита, которых никак не назовешь карликами. А великие магистры Тевтонского ордена – Лютер Брауншвейгский, Карл Трирский и Дитрих Альтенбург? Однако представитель романтической историографии, мастер исторического портрета все-таки выбрал Гедимина. /123/

Явнут ( Евнутий ) после смерти Гедимина завладел Вильнюсом и стал великим князем. Великокняжеское окружение уже оттеснило от трона боковые линии Гедиминовичей, и «братский» вариант прихода к власти Бутвида стал невозможен. Однако и Явнут должным образом не утвердился; он не только не был старшим сыном (старшим был Монивид), но и не главенствовал в иерархии братьев при живом отце: Кейстуту принадлежала резиденция субмонархов – Тракай, Ольгерд (он был старше Явнута) владел замком Крево и Витебском, Кориат – Новгородком (Новогрудком), Монивид – Кярнаве и Слонимом, а Вильнюс достался Явнуту лишь после смерти отца.

Противоречивые описания смерти Гедимина заставляют предположить, что она наступила внезапно. К тому же, иерархия сыновей Гедимина не успела устояться – свидетельством тому, например, положение Кейстута: второй столицей (Тракай) он владел лишь четыре года, заменив, вероятнее всего, брата, обладавшего статусом субмонарха-соправителя. Смерть Гедимина застала врасплох Кейстута, увязшего в делах Руси Ольгерда, а тем более – Явнута, не обладавшего преимуществами или получившего их в самый последний момент. Владения других братьев были мельче или дальше от центра, и голос их значил меньше. Спустя два года проявилась склонность Явнута к православию и его блокирование с Наримонтом-Глебом, уже принявшим православную веру. В свою очередь обозначился союз Кейстута и Ольгерда, твердо державшихся язычества. К этому союзу примыкали или, во всяком случае, с ним считались другие братья. Приход к власти Явнута усилил православную партию Гедиминовичей. Ясно и то, что Ольгерда и Кейстута такое положение не удовлетворяло с самого начала. /124/

Неожиданная или мало ожидаемая смерть Гедимина лишь подчеркнула те проблемы развития династии и власти, которые не могли не возникнуть при быстром переходе от ранней монархии к большой и неоднородной державе. Крепнущие феодальные отношения повышали значение отдельных резиденций, формировали из них постоянные центры власти. Домен уже раскололся на Вильнюсское и Тракайское княжества, поднимались Крево и Кярнаве, сходное значение обретал близко расположенный русский Новгородок. Если правитель подобного центра располагал сильной опорой не в домене (как Ольгерд в Витебске и Кейстут в Жямайтии), равновесие иерархии Гедиминовичей нарушалось. До определенного момента был возможен единственный выход: замедлять распад домена и не позволять укрепляться в больших русских владениях Гедиминовичам, которые там находились. Положение, занимаемое Явнутом, способствовало противоположному развитию событий. Великое княжество Литовское в будущем могло оказаться конгломератом разрозненных и взаимно почти не связанных княжеств.