Даниил Мордовцев - Двенадцатый год

Множество раненых, вывезенных из Москвы, превзошло всякое возможное о них распоряжение, и я нашел 3000 человек в Коломне без всякого комиссариатского и медицинского надзора, без способов к пропитанию и к дальнейшему отвозу, но по уведомлению о сем их положении геперала Беннигсена он немедленно дал нужное предписание о попечении и препровождении их в Рязань. Внимание к раненым свойственно благосердию в. в-ва, и я осмеливаюсь предложить, что особенное к ним внимание в теперешних обстоятельствах послужит великодушным и благоприятным доказательством известного человеколюбия в. в-ва и уважения к храбрым защитникам вашей империи. Временное посещение Петербурга одного из чиновников свиты в. в-ва произвело бы желаемое действие и обеспечило бы их содержание, чего требует не только положение раненых, но чрез сие возвратились бы многие на службу в. в-ва. В здешней армии многие желают видеть в. в-во. Я осмеливаюсь представить, что если бы можно было предпринять путешествие к армии, то присутствие ваше на несколько часов будет принято офицерами и солдатами в виде особого благоволения вашего к их подвигам и доверенности к их храбрости на погибель неприятеля. Во всяком случае, я прошу в. в-во издать какой-нибудь приказ с изъявлением удовольствия в. в-ва к поведению войск и непременной уверенности в окончательном успехе, невзирая на потерю Москвы.

Сделанное мною объявление о твердой решимости в. в-ва продолжать войну, доколе один вооружепный неприятель останется в ваших владениях, было принято в армии с особенным удовольствием, и одержанная победа без потери друга или товарища не могла бы и не произвела бы столь общего удовольствия.

Самые изгнанники из Москвы, посреди бедствий своих и огорчения, проливали слезы радости, услышавши о постоянном попечении в. в-ва о славе Российской Империи.

Имев случай вступить в непосредственное сношение с австрийским императором, я принял нужные меры для удаления всякого неприятного впечатления, которое могло произойти от занятия Москвы*, и в. в-во можете быть уверены, что всякого рода услугп, которые лорд Тэрконель и я можем оказать пером или мочом в. в-ву и всякое содействие смиренного, но ревностного усердия к в. в-ву будет неизменно нашей целью.

Слух носится, что неприятель приближается, чтобы открыть свои сообщения. Для меня оседлана одна нз лошадей в. в-ва, и я надеюсь, что не сделаю ей бесчестия и не испытаю быстроту ее, удаляясь от неприятеля.

Роберт Вильсон - лорду Каткарту

Таруса. 8/20 октября 1812 г.

Честь имею уведомить, что фельдмаршал Кутузов, несмотря на все представления, ы весьма сильные, со стороны генерала Беннигсена допустить к себе адъютанта Мюрата, приезжавшего под предлогом отыскания тела генерала Дери и разведания об обстоятельствах смерти его, но я узнал от весьма значащего и верного человека, что сей офицер привез к фельдмаршалу письмо от маршала Бертье, в котором Бонапарте изъявлял желание узнать, "получен ли от Императора ответ касательно разных распоряжений для перемены свойства войны и восстановления лучшего порядка в земле?".

Фельдмаршал ответил, что для получения ответа не было физической возможности, но он может смело сказать, что никто не осмелится говорить народу, столь сильно огорченному, о каких бы то ни было переменах.

Сия переписка содержится в глубокой тайне. Я знаю, что фельдмаршал не смеет, опасаясь свою жизнь подвергнуть опасности, начать какие-либо переговоры, и уверен, что Император почел бы изменником всякого человека, который предложил бы ему о том. Но впечатления таковых сношений вредны во внутренних, внешних, в политических и военных отношениях до такой степени, что от того могут произойти весьма важные бедствия - все люди раздражены, а самые рассудительные встревожены наиболее.

Нет сомнения, что фельдмаршал весьма расположен к волокитству за неприятелем - французские комплименты очень ему нравятся, и он уважает сих хищников, пришедших С тем, чтобы отторгнуть от России Польшу, произвести в самой России революцию и взбунтовать донцов, как народ, к которому они имеют особое уважение и благорасположение, которого желают снискать ласкою.

Признаюсь, что столько раздражен таким поведением, что если фельдмаршал сохранит начальство над армией и если Государь не запретит иметь таковые личные сношения, то я решился просить вас, милорд, об увольнении меня, по крайней мере от всякой переписки, доколе я не получу другого назначения от правительства е. в-ва.