Руслан Скрынников - Крушение царства - Историческое повествование

Можно констатировать совпадение биографических сведений, относящихся к Отрепьеву и самозванцу, почти по всем пунктам. Оба воспитывались в дворянской семье, оба приняли вынужденное пострижение, оба исходили Московию в монашеском платье.

Описывая свои литовские скитания, «царевич» упомянул о пребывании у князя Острожского в Остроге, переходе сначала к пану Габриэлю Хойскому в Гощу, а затем к Адаму Вишневецкому в Брачин. Там, в имении Вишневецкого, в 1603 году и был записан его рассказ.

Примечательно, что спутник Отрепьева Варлаам, описывая их странствия в Литве, назвал те же самые места и даты. П. Пирлинг, впервые обнаруживший это знаменательное совпадение, увидел в нем бесспорное доказательство тождества личности Отрепьева и Лжедмитрия.

В самом деле, можно выяснить шаг за шагом историю реального лица — Григория Отрепьева вплоть до того момента, как он пересек границу. С другой стороны, хорошо известен путь Лжедмитрия от Брачина до Московского Кремля. Превращение бродячего монаха в царя произошло на отрезке пути от границы до Брачина. По словам Варлаама, Григорий Отрепьев прошел через Киев, Острог, Гощу и Брачин, после чего объявил себя царевичем. Из «Исповеди» Лжедмитрия следует, что после пересечения границы он прошел те же самые пункты, в той же последовательности и в то же время. Возможность случайного совпадения исключается, как и возможность сговора между автором «Извета» и Лжедмитрием. Варлаам не мог знать содержание секретного доклада Вишневецкого королю, а самозванец не мог предвидеть того, что напишет Варлаам после его смерти.

Загадка самозванца… В истории русского средневековья можно назвать совсем немного сюжетов, которые вызвали бы столь глубокий интерес у читателей и столько споров среди ученых. И все же загадку Лжедмитрия I едва ли следует считать неразрешимой. Если обратиться к самым ранним, источникам и следовать строго установленным фактам, личность самозванца на глазах начинает утрачивать ореол таинственности. Современники многократно называли Лжедмитрия беглым монахом Григорием Отрепьевым, и в этом случае они не ошиблись.

По образному выражению В. О. Ключевского, Лжедмитрий « был только испечен в польской печке, а заквашен в Москве ».

Царь Борис считал причиной всех бед боярскую интригу. По свидетельству царского телохранителя К. Буссова, при первых же известиях об успехах самозванца Годунов сказал в лицо боярам, что это их рук дело и задумано оно, чтобы свергнуть его.

Известный исследователь Смуты С. Ф. Платонов возлагал ответственность на бояр Романовых и Черкасских. «… Подготовку самозванца , — писал он, — можно приписывать тем боярским домам, во дворах которых служивал Григорий Отрепьев ». Но это не более чем гипотеза. Отсутствуют какие бы то ни было данные о непосредственном участии Романовых в подготовке Лжедмитрия. И все же следует иметь в виду, что именно на Службе у Романовых и Черкасских сформировались политические взгляды Юрия Отрепьева. Под влиянием Никитичей и их родни Юшка увидел в Борисе узурпатора и проникся ненавистью к «незаконной» династии Годуновых.

Множество признаков указывает на то, что самозванческая интрига родилась не на подворье Романовых, а в стенах Чудова монастыря. В то время Отрепьев уже лишился покровительства могущественных бояр и мог рассчитывать только на свои силы. Авторы сказаний и повестей о Смутном времени утверждали, что именно в Чудове монастыре инок Григорий « начал в сердце своем помышляти, како бы ему достигнут царского престола », и сам сатана « обеща ему царствующий град поручит ». Составитель «Нового летописца» имел возможность беседовать с монахами Чудова монастыря, хорошо знавшими черного дьякона Отрепьева. С их слов он записал следующее: « Ото многих же чюдовских старцев слышав , яко (чернец Григорий. — Р.С .) в смехотворие глаголаше старцев, яко «царь буду на Москве »».

Кремлевский Чудов монастырь, расположенный под окнами царских теремов и правительственных учреждений, давно оказался в водовороте политических страстей. Благочестивый царь Иван IV желчно бранил чудовских старцев за то, что они только по одежде иноки, а творят все, как миряне. Близость к высшим властям наложила особый отпечаток на жизнь чудовской братии. Как и в верхах, здесь царил раскол. Среди чудовской братии можно было встретить и знать, и мелких дворян. Были среди них добровольные иноки. Но большинство надело монашеский клобук поневоле, потерпев катастрофу на житейском поприще. Вступив на порог Чудова монастыря, чернец Григорий вскоре же попал в компанию Варлаама Яцкого и Мисаила Повадьина, которые в недавнем прошлом владели мелкими поместьями и несли службу как дети боярские. Как и Отрепьев, они принадлежали к числу противников выборной земской династии Годуновых.