Бесконечны, безобразны,
В мутной месяца игре
Закружились бесы разны,
Будто листья в ноябре…
Сколько их! Куда их гонят?
Что так жалобно поют?
Домового ли хоронят,
Ведьму ль замуж выдают?
События, закончившиеся эпохальным падением многовекового Царства, начались довольно буднично. В феврале у хлебных лавок, где отпускали хлебопродукты по фиксированным ценам, стали выстраиваться очереди. Слух прошел, что запасы муки и хлеба в столице на исходе, что скоро наступит голод. Хотя официальные власти сразу же развесили объявления, что припасов вполне достаточно и причин для беспокойства нет, но таким заверениям не верили. Задолго до рассвета у дверей лавок возникали длинные «хвосты», где только и разговоров было, что про грядущее бедствие. Преобладали здесь простые бабы с окраин, замордованные трудностями жизни, давно разуверившиеся во всем, в том числе и в начальстве. А многие и того больше: не верили уже ни в Бога, ни в Царя.
Хлебные очереди очень быстро стали превращаться в несанкционированные митинги, где звучали возмущенные восклицания не только бедных, перепуганных и озлобленных простолюдинок. Появились бойкие молодые люди, по виду студенты, за ними — сытые господа, некоторые из них в добротных дорогих пальто, которые, переходя от одной толпы к другой, произносили уже страстные речи, обличали все власти без разбора, но особенно Царя и Его близкое окружение. Ситуация час от часу накалялась. В разных частях города возникли баррикады, начались грабежи лавок и магазинов.
Правительство сначала не придало событиям должного значения, перекладывая ответственность на городские власти. Последние же тоже фактически бездействовали. Паралич воли и отсутствие плана противодействия расширявшейся стихии через два-три дня превратил бабий бунт в целенаправленное выступление против государственной системы. К мятежникам стали присоединяться некоторые воинские части столичного гарнизона.
Во главе движения оказалось руководство Государственной думы — русского парламента, которое не только не собиралось следовать данной при вступлении в состав депутатов клятве служить Царю и Отечеству, но в конце концов поддержало идею о необходимости отречения Императора Николая II.
В нарушение всех норм и традиций 27 февраля 1917 года был сформирован «Временный комитет Государственной Думы», провозгласивший себя «новой властью». Во главе его оказался председатель Думы, «камергер Двора Его Императорского Величества» М. В. Родзянко. Власть эта санкции Коронованного правителя не получила. Через два дня самозваный комитет преобразовался во Временное правительство…
Начались преследования должностных лиц, погромы полицейских участков и судов; запылали костры, на которых жгли «регалии ненавистного режима», главным образом двуглавых орлов. Там же, где не удалось их отодрать или сжечь, например на чугунных решетках мостов, начали выламывать короны из гербов…
Император Николай II в первые дни петроградских беспорядков находился в Ставке Верховного главнокомандующего в Могилёве. Монарх не бездействовал. Столичным властям, как гражданским, так и военным, отдавались распоряжения «навести порядок», но власти эти впали в состояние летаргии. Никто не собирался выполнять волю Монарха, а своей воли охранять существующий порядок высокопоставленные лица не проявляли.
28 февраля 1917 года Император покинул Ставку и выехал в Петроград. Почти за сто верст до столицы выяснилось, что далее железнодорожная магистраль находится в руках восставших. Царский поезд повернул на Псков, где располагался штаб Северо-Западного фронта. Однако здесь Монарх оказался, по сути дела, в западне, в кругу должностных лиц, придерживавшихся «переворотных настроений».
Его просили, умоляли и заклинали во имя России, ради мира и спокойствия отказаться от власти. Эту идею поддержали все командующие фронтами. Царя уверяли, что «вся Россия» требует этого, что «весь народ» взывает к Нему, что «для окончательной победы над врагом», необходимо «принести эту жертву». И Он её принес.
2 марта 1917 года Царь согласился сложить властные полномочия и передать их брату Михаилу. Всё это не имело юридической силы, так как русские законы не предусматривали ни в какой форме возможности отречения Самодержца. Фактически произошло свержение законной монархической системы на основе «захватного», или «революционного», права. [3] Хотя эта огромная тема не может в данном случае стать предметом рассмотрения, но один её аспект нуждается в особом пояснении. Так как власть Династии Романовых на Руси была установлена в 1613 году Земским собором, т. е. свободным волеизъявлением «всей Земли Русской», то отмена этой власти могла стать законной, легитимной только в том случае, если бы подобное решение было санкционировано новым полномочным всероссийским органом. Так как в начале 1918 года большевики разогнали Учредительное собрание, фактически, де-юре монархическая власть в России до сего дня не упразднена. То, что 1 сентября 1917 года кучка политических авантюристов провозгласила Россию «республикой», дела не меняет, потому что никакая общественная группа в таком судьбоносном деле не может принимать решение от лица всех граждан.
Читать дальше