Валентина Мухина-Петринская - Утро - Ветер - Дороги

- Ну, ну? - торопила я.

- Посмотрел мою зачетку и удивился. Но у вас же, говорит, одни пятерки! Значит, вы любите философию? Я говорю, что люблю, конечно, но это не мое дело. Мое дело - сажать цветы. А после работы буду читать.

Цицин подумал и сказал, что мне надо в Тимирязевку идти учиться. Я объяснил, что у меня на иждивении братишка, сестренка, бабушка, Родители умерли.

В общем, Цицин попросил кого-то за меня, и... в понедельник выхожу на работу в ботанический сад. По совету Цицина первый курс философского закончу. А потом перейду учиться по специальности... На заочный или вечерний.

- Ты доволен?

- Я счастлив, Владя. Любимая работа - это главное. Мы объехали вокруг Мосфильма - такой огромный круг,

что кажется прямой линией. Постояли на возвышенности под звездами. Там росли деревья, пахло сырой землей. Уже никого не было. Мы медленно поехали обратно. Миша довез меня до нашего подъезда.

- Ты мне звони, Миша,- сказала я,- летом приду к тебе в ботанический сад.

В подъезде я обернулась. Миша стоял у машины и смотрел мне вслед. Хороший парень! Мы с ним учились в одном классе целых десять лет и стали словно родные. Он мне ближе, чем мои двоюродные близнецы. Но я с ним никогда по кокетничала, как это порой бывает у нас, девчонок. Я слишком его уважаю. Славный, славный Миша Дорохов! От всей души желаю ему успеха на новом светлом поприще: выращивать прекрасные цветы для людей, чтобы люди, любуясь ими, становились чище душою.

Но что же нужно было сделать для мамы? Теперь ока и уколов не хотела делать, и лекарств пить, и гулять, и читать, и встречаться с людьми. Она мне твердила, что никого не хочет принимать, кроме Калерии, инспекторши из гороно, ее закадычной подруги, которой она всегда командовала. Но дело в том, что ее, кроме Калерии, никто и не навещал.

Тогда я решила съездить в корпус, где она лежала, и проконсультироваться у лечащего врача.

Договорилась по телефону и пришла в точно назначенное время. Мамин врач - худенькая пожилая женщина с большими, умудренными Жизнью глазами, серьезно выслушала все, что я ей рассказала о маме.

- Является ли такая апатия проявлением болезни и как с ней бороться? спросила я в заключение.

- Нет, причина не в болезни. У больной Кондаковой, как я слышала, достаточно личных причин... Но если апатия эта не пройдет, бороться с болезнью будет затруднительно.

- А какая причина болезни?

- Целый комплекс факторов. У вашей мамы хронический лимфолейкоз. Болезнь эта прогрессирует, как правило, медленно. Не скрою от вас: она обречена. Но она довольно долго, несколько лет еще, вполне может работать, оставаясь достаточно активной и трудоспособной. Даже не страдая, а испытывая некоторые неудобства в связи с увеличением лимфатических узлов. Узлы, у нее не очень плотны, безболезненны.

- А чем ее лечить?

- При медленно прогрессирующем течении болезни специальной терапии не назначают. Применяют витамины группы "Б", гемостимулин, аскорбиновую кислоту. При выписке это ей все назначили.

- Мама даже витамины бросила принимать. Что же делать?

- Что делать...

Врач задумчиво рассматривала свои отмытые руки с гигиеническим маникюром.

- Ей надо работать. Только работа продлит ее жизнь. Вот кончится бюллетень, больная начнет работать, и все войдет в норму. Не волнуйтесь.

Я горячо поблагодарила врача и вышла в больничный сад.

Рабочие зелентреста, весело балагуря и переругиваясь, готовили клумбы. Остро и терпко пахло влажной землей. Весна. Я вернулась домой и, сбросив пальто, вбежала к маме. Она лежала на спине, закинув руки за голову, и о чем-то думала...

- Мамочка! - я стала ее целовать.

- Как ты любишь лизаться,- усмехнулась она,- и в, детстве любила. Вечно лезла с поцелуями.

Немного обескураженная, я присела на постель у нее в ногах.

- Мама, я сейчас была у твоего лечащего врача, что в больнице.

- Кто тебя просил?

- Знаешь, что она сказала?

- Ерунду какую-нибудь. Очень слабый врач. Будь я главным врачом...

- Ты бы "наладила" ее из больницы. Слушай, она сказала, что с твоим заболеванием можно работать еще много лет и быть практически здоровой.

- Лет пять-шесть я еще поработаю нормально.

- Ты когда думаешь выйти на работу? - поинтересовалась я.

- Никогда. Я уволилась по собственному желанию. Я растерянно заморгала глазами.

- Не беспокойся, Владлена, ни на твоем и ни на чьем иждивении я быть не собираюсь. Мне подыскать себе должность не трудно. Так что не беспокойся...

- Эх, мама! - только и могла сказать я и выскочила из комнаты.