Герман Лорей - Операции германо-турецких сил. 1914—1918 гг.

По принятому плану операция началась 19 февраля 1915 г. В этот день в 1807 г. был осуществлен прорыв через Дарданеллы английским адмиралом Дуквортом. Однако дух Дукворта был определенно против своих более поздних, но менее способных английских адмиралов. Певец славы английского флота 1914–1918 гг. Корбетт о Дарданельской операции сделал такой прозаически-патриотический вывод: операция закончилась хотя и «неудачно, но доблестно». Вероятно, «неудачно» следует понимать так: великой морской державе и уму ее руководителей и адмиралов, несмотря на огромный материальный (в операции участвовало 18 линкоров, 12 крейсеров, 40 миноносцев, 12 подводных лодок) размах операции, оказалось не под силу организовать и преодолеть сопротивление и препятствия у входов в проливы. Что же касается «доблести», то к ней следует отнести: безрезультатную, бесцельную бомбардировку Дарданелл в 1914 г., для того чтобы напомнить общественному мнению Турции о могуществе британского флота; полнейшую неудачу прорыва в Дарданеллы в феврале 1915 г.; повторную неудачную попытку прорыва летом 1915 г.; третью грандиозную попытку прорыва судов, подкрепленных значительным десантом, осенью 1915 г., также окончившуюся провалом, и, наконец, полный отказ от всей операции, чтобы окончательно не оскандалиться и удержать «доблесть» флота на «добытых» успехах, ради которых выведено из строя и отправлено в пучины вод только одних линкоров около десятка.

В общем, «неудача» оказалась полнейшей политической и военной катастрофой. Англо-французскому флоту был не под силу захват проливов. В оперативно-тактическом отношении руководители допускали грубейшие ошибки: пренебрежение разведкой при прорыве, непродуманная организация десанта, отчего при высадке происходила неразбериха, перемешивание частей, высадка на второстепенных пунктах, путаница мест высадки и т. д.; отсутствие взаимодействия и взаимопомощи между сухопутным (Гамильтон) и морским (Робрек) командованием и др. Потрясающая глупость всего этого предприятия была допущена в самом начале: морскому флоту поручили захватить проливы без сухопутных войск, единственным представителем которых являлись, пожалуй, только те два батальона морской пехоты, которые были присланы на о. Лемнос. Правда, о посылке сухопутных войск разговора было более чем достаточно. Но Франция, озабоченная тем, что немецкие армии заняли значительную часть ее территории, естественно, не могла идти на участие в Дарданелльской операции. Поэтому Жоффр, благодаря решительному протесту, добился от Англии оставления в распоряжении Западного фронта тех дивизий, о которых говорили английские министры.

«Штатские» английские министры, по словам Корбетта, «не были непосредственно озабочены затруднениями французского фронта», их тянуло в Дарданеллы, куда они были готовы отправить все новые формирования, предназначенные во Францию. А так как в первый период Дарданелльской операции им это не удалось, то выполнение всей операции было возложено только на флот. В целом от начала операции до приказания прекратить ее (16 января 1916 г.) сомнительность в ее успехе была очевидной.

Предпринимая операцию в Дарданеллах, Англия «согласовывала» ее не только с Францией, но и с Россией. Последней отводилась роль «содействия» общему успеху операции диверсиями морского флота у Босфора. Привлечение России к «содействию» не было искренним желанием Англии. Россия настойчиво тянулась к проливам и Константинополю. А так как требования России находили поддержку у Франции, то английские министры вынуждены были хотя бы частично, с оговорками, подбадривать русских захватчиков. В январе 1915 г. английский посол в Петербурге писал Сазонову, что «поведение Турции сделало неизбежным полное решение турецкого вопроса, включая вопрос о проливах и Константинополе, который должен быть разрешен в согласии с Россией. Разрешение этого вопроса может быть достигнуто, конечно, лишь после поражения Германии». Сазонов хотя и писал на это Бенкендорфу: «Выразите Грею… мою признательность», но «доверительно» добавлял, что «записка о проливах и Константинополе действительно более сдержанна в выражениях».

Все это относится к области дипломатической, а практически английское правительство торопило своих адмиралов в Дарданеллы, совершенно не считаясь с тем, что 29-ю дивизию приходилось оставлять для Западного фронта. Несмотря на «твердость» политики Английского кабинета, к ряду препятствий на пути к Дарданеллам прибавилось еще одно: Германия склоняла царскую Россию к заключению сепаратного мира, не возражая против притязаний ее на проливы. Учитывая все эти обстоятельства, Англия вынуждена была пригласить царскую Россию «содействовать» дарданелльской операции своим флотом. Вполне понятно, что при существовавших тогда взаимоотношениях между Россией и Англией по вопросам о проливах Россия, по существу, никакого «содействия» своим флотом операции не оказала. Какие настроения владели тогда правительственными кругами царской России, видно хотя бы по письму Трубецкого Сазонову, в котором указывалось, что участие союзников в захвате проливов вместе с Россией «прискорбно, ибо создает им опасные для нас права», и употреблять наши войска для производства диверсии, «способствующей англо-французскому движению на Константинополь», нельзя. Настроение русских было не оптимистическим! Война, которая должна была дать царской России турецкие владения, в разгаре — и вдруг Россию хотят упредить. Собственно в ходе войны царские министры из-за турецких владений переживали уже вторую «неприятность». Первая имела место в начале войны. Ее благоприятно разрешили немцы 28 октября 1914 г. Когда царская Россия вступила в войну, ожидавшееся «общеевропейское осложнение» оказалось налицо и развязка с Оттоманской империей казалась делом ближайших дней, турецкое правительство, к изумлению царских министров, устами Энвер-паши 27 июля (9 августа) 1914 г. заявило, что «стоит за союз с Россией». Такой оборот событий в Турции для планов русских был неприемлем. Царская Россия хотела видеть Турцию в лагере своих противников. Из этой беды Россию выручила необузданная агрессия Германии.