Роберт Харви - Освободители

Естественная красота Рио-де-Жанейро, его живописная гавань, окруженная с двух сторон длинными скалистыми мысами, острая вершина Корковадо, возвышающаяся над приземистым Пан-ди-Асукар (Сахарная голова), произвели на приехавших португальцев столь же сильное впечатление, какое производят и сегодня. В лучах яркого солнца это выглядело прекраснее, чем можно было вообразить. Очаровательные белые домики, прилепившиеся к крутым склонам холмов, пышные леса, окаймлявшие амфитеатр, который образовывали горы и море, сотни оттенков зеленого — все радовало глаз.

Вероятно, прибывшие отметили большое количество чернокожих, в основном рабов, на улицах и незначительное число индейцев. Богатые передвигались в каретах либо в портшезах, которые носили черные рабы. Слуги-негры в безукоризненных ливреях, но босиком (они отказывались носить обувь) добавляли экзотики. Состоятельные молодые люди в Рио были одеты по парижской моде двадцатилетней давности. Особенно привлекали внимание высокие парики на каркасах — иногда фунтов по пятнадцать, на которых болтались ножницы, ножи, ленты и даже овощи. От сильной жары клей, которым скреплялись эти парики, часто таял и стекал по лицам. Но большинство женщин сидели дома взаперти и выходили только в случае крайней необходимости.

Официальной обязанностью Педру было прислуживать своему отцу за обедом и держать ванночку для омовения рук перед пудингом. Он, его младший брат Мигел и первый кузен были вначале неразлучны. Мигел, который был намного ближе к матери, чем Педру, часто навещал ее в Ботафого, где она жила в собственном доме на берегу моря, отдельно от принца-регента, со своими многочисленными дочерьми. Так, под снисходительным и всепрощающим присмотром своего теперь веселого отца, который в Рио понял, что жизнь может быть прекрасна, Педру достиг подросткового возраста. Его учение было весьма необременительным. Жуан велел учителям не досаждать малышу. Только один из них, Жуан Рейдмейкер, дипломат, ученый и лингвист, сумел пробудить воображение Педру, но он умер два или три года спустя.

Во всех других отношениях молодые принцы чувствовали себя вполне вольготно. Они играли с сыновьями конюхов и уличными детьми. Лучшим другом Педру был беспутный малый грум и шут Шалака. В будущем он станет весьма высокопоставленным придворным по имени Франсиску Гомес да Силва. Педру с радостью участвовал в уличных боях с мальчишками и сторонился своих высокородных сверстников. Он любил хлестать по щекам мальчиков из хороших семей, которые приходили засвидетельствовать свое почтение и приложиться к его руке, а потом смеяться над их реакцией. Ему нравилось проводить время на свежем воздухе. Особенно он любил верховую езду. Обычно он предпочитал ездить босиком и в грубых штанах, сам подковывал лошадей и скоро приобрел в этом немалый опыт. У него был собственный отряд чернокожих мальчиков-рабов, и они, вооруженные палками и в деревянных масках, воевали с противоборствующим отрядом Мигела. В результате столь облегченного образования, позже ставшего слишком очевидным, у Педру было ужасное правописание, очень плохой почерк, примитивный французский и весьма ограниченные познания в гуманитарных науках. Но у него имелись две страсти. Будучи хорошим столяром и искусным резчиком по дереву, он делал прекрасные модели кораблей и даже бильярдные столы. Кроме того, Педру был великолепным музыкантом. Он играл на флейте, фаготе, тромбоне и скрипке, сочинял музыку, любил дирижировать.

Когда Педру было немногим более десяти лет, проявилась еще одна черта его характера — возможно, унаследованная от распутной матери, — неутомимая страсть к сексу. Иностранные дипломаты замечали это. Один писал, что «он весьма игрив с дамами». Другой отмечал, что «предметы его симпатий меняются каждую неделю, причем выбирает он их среди бразильянок, итальянок, француженок и даже среди испаноамериканок. Но похоже, ни одна из них не может надолго задержать его внимание». Уже в пятнадцать лет он начал по ночам выезжать верхом в город в поисках хорошеньких женщин, приветствовать встречные кареты и заглядывать в них. Очень трудно было отказать сыну принца-регента, очень красивому молодому человеку, высокому и сильному, с кудрявыми рыжими волосами и длинными, по моде тогдашнего времени, бакенбардами, широколобому, с прямым, честным, а иногда высокомерным взглядом, с длинным орлиным носом, маленьким ртом и твердым подбородком. Под напором его жизненной энергии невозможно было устоять. Порой поведение Педру не вызывало одобрения отца, Жуан бывал смущен приключениями своего сына и необходимостью откупаться от его любовниц, но Рио-де-Жанейро был из тех городов, где снисходительно относятся к любовным утехам.