Игорь Данилевский - Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XII вв.); Курс лекций

В то же время

«в состав Русской земли не входили Новгород Великий с относящимися к нему городами, княжества Полоцкое, Смоленское, Суздальское (Владимирское), Рязанское, Муромское, Галицкое, Владимиро-Волынское, Овруч, Неринск, Берладь» [294] Кучкин В. А. <���Русская земля> по летописным данным XI — первой трети XIII в. // Древнейшие государства Восточной Европы: Материалы и исследования. 1992–1993. М., 1995. С. 90, 95–96. .

Решение проблемы выявления территориальных границ Русской земли в узком смысле слова не снимает, однако, еще двух серьезнейших проблем;

1) что такое Русская земля в широком смысле, и

2) какое из этих понятий — широкое или узкое — первично, а какое производно.

По поводу второй проблемы А. Н. Насонов, В. А. Кучкин и другие исследователи склоняются к тому, что исходным было понятие узкое. Другие же, скажем, И. В. Ведюшкина, напротив, уверены, что узкое территориальное (хотя и не вполне определенное, по их мнению, поскольку находится « не в постоянных географических границах ») значение термины «Русь» и «Русская земля» приобрели только в летописных статьях 30-40-х годов XII в. [295] Ведюшкина И. B. <���Русь> и <���Русская земля> в Повести временных лет и летописных статьях второй трети XII — первой трети XIII в. // Древнейшие государства Восточной Европы: Исследования и материалы. 1992–1993, М., 1994. С. 110–111. . Однако, возможно, речь здесь должна идти о контаминации омофоничных, но этимологически разных словосочетаний, ни одно из которых не восходит к другому.

И еще проблема: с какими именно географическими рамками соотносится понятие «Русская земля» в широком смысле? Данные источников здесь настолько своеобразны, что проблема при всей кажущейся ясности ее продолжает оставаться нерешенной. Между тем ответы на большинство историко-политических, культурных, социологических вопросов во многом определяются именно ею.

Едва ли не аксиомой считается то, что широкий смысл рассматриваемого термина (насколько вообще можно говорить о терминологичности для того времени) подразумевал, по мнению Б. А. Рыбакова,

«всю совокупность восточнославянских земель в их этнографическом, языковом и политическом единстве, свидетельствуя о сложении древнерусской народности на огромном пространстве от Карпат до Дона и от Ладоги до "Русского моря"» [296] Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-ХIII вв. Изд. 2-е, доп. М., 1993, С. 46. .

Более конкретно границы «Русской земли» в широком смысле слова предлагалось, естественно, определять как

«сумму племенных территорий всех восточнославянских племен, исходя из тезиса летописца, что "словеньскый язык и рускый — одно есть"» [297] Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-ХШ вв. Изд. 2-е, доп. М., 1993, С. 47. .

По мнению большинства исследователей, довольно

«точные географические данные о территории русской народности содержатся в поэтическом "Слове о погибели Русской земли"» [298] Можно, наверное, не останавливаться подробно на анализе крайне слабого предположения, что низовья Дуная — вплоть до Тырново — могли именоваться <���русскими>, поскольку <���это, возможно, отражало древний процесс переселения актов к Дунаю и на Балканы> (Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества… С. 60).. .

Вызывает, однако, некоторое удивление, что при весьма подробном перечислении стран и народов, окружавших Русскую землю, в «Слове» (1238–1246 гг.) отсутствует упоминание непосредственно граничившего с ней на юго-западе Болгарского царства.

В качестве «наиболее систематического источника», привлекаемого для определения границ Русской земли в широком смысле, признается « Список русских городов дальних и ближних» (1375–1381 гг.). Парадокс, правда, заключается в том, что в «Список», как известно, попали не только собственно русские, но также болгарские, валашские, польские и литовские города". По мнению М. Н. Тихомирова,

«в основу определения того, что считать русскими городами, был положен принцип языка» [299] Тихомиров М. Н. <���Список русских городов дальних и ближних> // Тихомиров М. Н. Русское летописание, М., 1979. С. 88. .

Представление автора «Списка» о единстве русских, украинцев, белоруссов, молдаван и болгар (при всей условности употребления современных этнонимов для XIV в.) могло базироваться на том, что все они употребляли один и тот же письменный язык:

«болгаре, басани, словяне, сербяне, русь во всех сих един язык » [300] Ковтун Л, С, Азбуковники XVI–XVII вв.: Старшая разновидность. Л., 1989. С. 162. (курсив мой. — И.Д.)