Дмитрий Дёгтев - Тени над Заполярьем - Действия Люфтваффе против советского Северного флота и союзных конвоев

Затем в октябре первый раз испытал на себе удар «Юнкерсов» сторожевик СКР-74.

Для борьбы с судоходством на Белом море Люфтваффе, помимо бомбовых ударов, использовало и донные мины. В течение июля – сентября 41-го года немцы заминировали фарватер в горле Белого моря, между мысом Терско-Орловский и поселком Поной, на восточном побережье Кольского полуострова. Советские посты наблюдения зафиксировали здесь падение в общей сложности 67 «адских машин». Тогда же еще менее десяти мин были сброшены в Кандалакшском заливе. Затем в конце года немецкие бомбардировщики провели еще несколько повторных минных постановок в горле Белого моря и у Кандалакши.

В конце 1941 г. по решению Государственного Комитета Обороны СССР, возглавляемого лично Сталиным, для обеспечения безопасности плавания транспортных судов как в конвоях на внешних и внутренних коммуникациях, так и в одиночном плавании, началась так называемая военизация судов морского транспортного флота. На них устанавливались по одной-две пушки калибра 45-мм или 76-мм и несколько пулеметов, для обслуживания которых на суда направлялись небольшие команды военных моряков. Одновременно была введена должность помощника капитана по военной части, в чьи обязанности входило руководить обороной судна.

Работы по вооружению главным образом велись в Архангельске на судоремонтном заводе «Красная кузница». Последний стал основной базой технического обслуживания боевых кораблей и торговых судов. В сентябре – октябре на него прибыли эвакуированные специалисты из Ленинграда, Николаева, Одессы и Керчи.

Первыми на переоборудование встали буксиры «Северолес-18» и «Северолес-19», которые уже через четыре дня в качестве боевых кораблей были зачислены в Беломорскую военную флотилию. Затем началась массовая установка вооружения на торговых судах и трального оборудования – на рыболовных траулерах. Всего до ноября в строй были введены 36 вспомогательных судов.

В Архангельске также были вооружены соответственно двадцать пять и шесть судов Северного и Мурманского морских пароходств, в то время как в Мурманске – только четыре транспорта из своего родного пароходства. Кроме того, еще на пять и два корабля из этих двух пароходств вооружение было установлено уже в портах Великобритании.

При этом более или менее мощное вооружение, в том числе 20?мм зенитные автоматы «Эрликон», получили только эти семь «британских» пароходов. На остальные же из-за общей нехватки оружия в начале войны устанавливались орудия устаревших образцов, в том числе и времен Первой мировой войны, а порой и вообще лишь одни пулеметы. Так, например, на пароходе «Енисей» имелся всего один крупнокалиберный зенитный пулемет, а на пароходе «Аркос», прошедшем вооружение в Англии, – одно 76-мм орудие, один 20-мм «Эрликон» и семь пулеметов.

С конца июня 1941 г. Мурманск напоминал разворошенный муравейник. В нем спешно шла мобилизация мужского населения, а также техники, рыболовецких и транспортных судов. По всему городу рыли щели и окопы, приводили в порядок бомбоубежища, подвалы, а на крышах домов монтировались наблюдательные вышки постов МПВО.

Самая активная деятельность наблюдалась в порту. Одни суда переоборудовались в тральщики и сторожевики, а другие – в транспорты, которым предстояло ходить на отрезанный полуостров Рыбачий. Тогда никто из советского руководства не представлял, какую роль предстоит сыграть Мурманску в войне. Поэтому работу порта никто не планировал, ценное оборудование поспешно демонтировалось и эвакуировалось в Архангельск.

Началась подготовка к эвакуации неприкосновенных запасов стратегического сырья. Многим казалось, что город вскоре будет занят противником и что главная задача состоит в том, чтобы успеть до этого все вывезти.

Для борьбы с нерадивыми работниками, коих всегда и везде хватало, активно использовалась печать. Так, 17 июля газета «Полярная звезда» напечатала статью под грозным названием «В военном трибунале». В ней рассказывалось о разборе дела коменданта домов жилуправления тралового флота. 24 июня он получил приказ отрыть около подведомственных ему домов щели. Однако нехороший товарищ каждый день откладывал рытье на потом, ссылаясь на большую занятость. Предупреждения и угрозы со стороны районного штаба МПВО чиновник игнорировал. В итоге трибунал приговорил его к пяти годам лишения свободы, что должно было послужить наглядным уроком для всех остальных.