Сара Джуэтт - Завоевание Англии норманнами

Стражникам снаружи показалось, что совершилось предательство, и опасаясь, что их вождю может быть причинен вред, желая помешать этому или отомстить, они подожгли здания вблизи храма. Прихожане бросились наружу спасать имущество или, как могло оказаться, жизни, в то время как внутри продолжалась церемония, а сам герцог дрожал от тревожного предчувствия, принимая торжественную клятву английского короля быть справедливым и великодушным к своему народу. Ему предстояло надеть корону (новую, заметим; а что же произошло с короной Исповедника?), а когда ритуал был завершен, и Вильгельм, король Англии, со своими священниками и рыцарями вышел наружу, он увидел страшную картину. Все это было странно типично — временное великолепие, новая организация церкви и государства, жгучая ненависть и подозрительность по отношению к христианству. Мир на земле, добрая воля! Увы, было все, только не это, в последующие годы правления Вильгельма.

У него, несомненно, были большие надежды, и он строил планы хорошего управления и роста английской славы. Он "приручил" Нормандию, подчинив ее себе, подобно тому, как укрощают горячего скакуна, и казалось, не было причин, которые помешали бы ему укротить Англию. Вначале он пытался показать себя снисходительным и добрым, однако эти попытки потерпели неудачу. Было слишком очевидно, что норманны захватили Англию и намеревались воспользоваться своей добычей. Владения, принадлежавшие погибшим танам и графам, сражавшимся с Гарольдом, были конфискованы и разделены норманнами: это была судьба войны, но она была печальной и несправедливой. В те дни многие молили Бога, чтобы пришел еще один Годвин, который набросился бы на этих иноземных стервятников, терзающих английское сердце. Но вспомним, что даже во времена Исповедника частной собственности всегда угрожала опасность. Его жена была изгнана из страны, лишена богатого наследства, которое Эдуард получил вместе с ней. И владения Годвина так же, как и многие другие, были захвачены и розданы вновь во времена правления этого набожного короля, которого все готовы были причислить к лику святых и оплакивать.

После того как Вильгельм отдал приказ своей армии прекратить набеги и разрушения, время от времени случались грабежи и хищения, в чем вряд ли можно обвинять короля. Реально он был королем лишь незначительной части Англии. Нельзя было распускать армию: она должна была находиться в одном месте для возможной защиты от врагов. Однако наличие такой ненасытной орды, нуждавшейся в пище и жилье, где каждый выказывал бы недовольство, не получив личной выгоды от богатой страны, которую помог завоевать, не могло не приводить к опустошению. И все же существует одно обстоятельство — герцог намеревался быть хозяином новых территорий и мог использовать англичан, чтобы держать своих нормандских последователей под контролем.

Одновременно он был весьма снисходителен к соотечественникам в их стремлении к власти и расширению владений за счет англичан. Есть трогательные картины, изображающие, как король передвигался по стране в ранний период правления. Вдовы танов и простолюдинов выходили с маленькими детьми, взывая к милосердию и умоляя возвратить хотя бы часть своего состояния, чтобы избежать нищеты. Несчастные женщины! Им выпала тяжкая доля: больше всех страдают от перемен и потерь именно женщины разрушенной войной страны, а не герои, погибшие или уцелевшие в бою и рассказывающие истории о сражении, победители или побежденные. Мужчины терпели беды более или менее справедливо — им воздавалось должное за их участие в борьбе. Им открывались великие истины, когда они держали в руках оружие, неважно, на чьей стороне.

Нормандским баронам, которые последовали за своим вождем через Ла-Манш, были даны определенные обещания, и они были выполнены. Надо полагать, бароны были полностью удовлетворены приобретениями — покоренными землями и властью. Они становились королевскими магистрами и советниками, и год от года росло недовольство по поводу всего этого со стороны англичан, ненавидевших как нормандских лордов, так и налоги, выплаты которых требовал король. Сильными сторонами саксонской цивилизации были местное самоуправление и независимость, а слабыми — недостаток единства, централизации и единовластия. Вильгельм был достаточно мудр, чтобы преодолеть это. Вместо предоставления феодалам полного господства, при котором каждый нормандский барон чувствовал себя царьком с правом чеканки монет и безраздельной властью в своих владениях, герцог добивался феодальной зависимости и лояльности, абсолютного подчинения подданных. Однако с введением в жизнь таких законов Англия должна была походить на королевство времен Карла Простоватого или Гуго Капета, в котором феодальные лорды препятствовали его прогрессу.