Обращаясь к читателю, Иосиф Давидович пишет: «Могу уверить читателя, что всегда был готов защитить Романа Андреевича. Я ни на секунду не задумался бы, если обстоятельства потребовали закрыть своим телом Романа Андреевича от вражеской пули. Я был готов действовать в любой нештатной обстановке».
В книге много глав и каждая несет свою смысловую нагрузку, и в то же время все вместе взятые раскрывают роль и значение Нюрнбергского процесса. Книга написана простым и ясным языком. Складывается впечатление, будто автор ведет с читателем дружескую беседу, постепенно вводя его в курс событий того времени, не навязывая своей точки зрения, давая ему возможность самому делать выводы.
Может возникнуть вопрос: «Нужно ли обращаться к страшному прошлому, рассказывать о злодеяниях фашистских преступников?». Ответ однозначен! Нынешнее и грядущие поколения должны знать о подвиге, совершенном советским народом «не ради славы, а ради жизни на земле». В мире еще сохранились силы, которые пытаются обелить гитлеризм, замалчивать масштабы фашистских злодеяний. Они хотят, чтоб народы мира забыли о Бухенвальде, Освенциме, Майданеке, Бабьем Яре.
В Нюрнберге судили не только два десятка кровожадных преступников, но и фашизм, его идеологию. Уроки Нюрнберга призывают к бдительности, предостерегают против всяческих форм возрождения идей фашизма, ксенофобии, антисемитизма. Остается в силе предупреждение украинского писателя Ярослава Галана, который писал в репортаже из Нюрнберга: «Фашистская чума будет угрожать человечеству до тех пор, пока не будут ликвидированы ее бацилы.
...Лучший и единственный способ избежать пожара — уничтожить поджигателей».
В наши дни, в условиях высокого уровня ядерной вооруженности, необходимы решительные действия по преодолению взрывоопасной для всего мира ситуации.
Взявшись за перо, автор вернулся в свою боевую молодость с единственной целью — сохранить для потомков правду о войне, Нюрнберге, какими он их видел, пережил, запомнил. Война оставила зарубки не только на теле ветерана, но и в его памяти. Раны зарубцевались, а память — нет, болит. Для него работа над книгой была возвращением частички долга, который числится за каждым живущим перед теми, кто погиб в боях с фашизмом, кто был замучен, расстрелян в лагерях смерти.
Судьба автора — это судьба целого поколения молодежи времен Великой Отечественной войны.
В огне войны горела их молодость. Они отдали во имя Победы все, что могли, что имели. Они уходили на фронт, на войну и ... в бессмертие. Большинство ветеранов уже отметили восьмидесятилетний юбилей. Лимит почти исчерпан. С каждым ушедшим ветераном мы сиротеем.
Народ — это единое целое, мертвые и живые. Вечная память тем, кто отдал жизнь, чтоб жили мы. Слава тем, кто, как автор книги, выжил в кромешном аду войны. Их было немало, осталось совсем немного.
Так пусть же лучшее будущее, достойное народа-победителя, станет реальностью его жизни.
Владимир Шиян, заслуженный юрист Украины
Меня бросала жизнь и в морду била...
Е. Евтушенко
1
Долгая дорога в Нюрнберг
Война настигла меня пятнадцатилетним мальчишкой в городе Николаеве. Папу в первые дни войны призвали в армию. От него мы с мамой не получили ни одной весточки. Пришло извещение, что рядовой Гофман Давид Михайлович пропал без вести. Мама, я и четырехлетний брат Лёня вместе с семьёй Зборовских на двуконной повозке, но с одной лошадью, успели выехать из города за день до того, как его заняли немецкие войска.
Сколько раз мы попадали под бомбёжку, не сосчитать. Самыми трудными и опасными были переправы через реки. На всю оставшуюся жизнь запомнил одну из них, хотя названия реки запамятовал. Все дороги там были забиты отступающими войсками и беженцами. Фашистские самолёты обстреливали даже отдельные повозки. Что касается скопления войск и беженцев у переправ, то тут немцы действовали нагло, безжалостно и безнаказанно. Как правило, у переправ скапливалось сколько глаз видел неорганизованного народа. Все бежали в панике от смертельной опасности, и каждый стремился переправиться раньше других. Поскольку никаких регулировщиков не было, а жить хотелось всем, то тут на многие километры образовывались пробки. Немецкая авиация обычно уничтожала переправу, а затем на бреющем полёте расстреливала безоружных людей. Убитых никто не хоронил, и вокруг переправы стоял стойкий смрад разлагающихся человеческих тел. К раненым ни скорую, ни медленную помощь никто не вызывал. Её просто не существовало. Я до сих пор не могу забыть раненых, моливших о помощи, детей, плачущих у тел убитых родителей. Кромешный ад.
Читать дальше