Иосиф Гофман - Нюренберг предостерегает

Такая же картина и в Московской государственной консерватории, где директор — Гольденвейзер, а его заместитель — Столяров (еврей). Все основные кафедры консерватории возглавляют евреи (Цейтлин, Ямпольский, Дорлиак, Гедике, Пекелис, Файберг). В Ленинградской государственной консерватории: заместитель директора — Островский, руководители кафедр — Штейнберг, Эйдлин, Гинзбург.

Не случайно, что в консерваториях учащимся не прививается любовь к русской музыке, русской народной песне и большинство наших известных музыкантов и вокалистов (Ойстрах, Э. Гилельс, Флиэр, Л. Гилельс, Гинзбург, Фихтенгольц, Пантофель-Нечецкая) имеют в своем репертуаре главным образом произведения западноевропейских композиторов. С санкции Комитета по делам искусств во время войны ликвидированы оркестры русских народных инструментов в Москве и Ленинграде.

В музыкальной критике тоже засилье евреев. Наиболее активно в печати выступают Рабинович, Гринберг, Коган, Шлифштейн, Житомирский, Цукерман и другие. Они замалчивают концерты русского пианиста Софроницкого и дают пространные статьи о Э. Гилельсе, Ойстрахе и других. Во главе отделов литературы и искусства центральных газет также много евреев.

Учитывая изложенное, Управление пропаганды и агитации считает необходимым рекомендовать Комитету по делам искусств следующее:

— разработать мероприятия по подготовке и выдвижению русских кадров;

— провести уже сейчас частичное обновление руководящих кадров в ряде учреждений искусства.

Начальник Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б)

Г. Александров

Зав. отделом культурно-просветительных учреждений

Т. Зуева

Этот документ написан в дни тяжелейших боев в Сталинграде, где погибло немало воинов, в том числе и евреев.

После войны Александрова освободили от занимаемой должности за аморальное поведение.

Переполнил чашу терпения высокого партийного начальства шабаш, устроенный в одной подмосковной деревне Александровым и секретарем Московского обкома комсомола. Обнаженные балерины танцевали на столах, а с улицы деревенские девчата и юноши подглядывали в плохо зашторенные окна, как главный идейный начальник страны проводит свой досуг. Они написали куда следует.

Здравствуйте, Иосиф Давидович, славный человек, ставший таким родным и дорогим моему сердцу!

Получил от Вас замечательный подарок — книгу «Нюрнберг предостерегает». Прочитал ее незамедлительно, с глубоким душевным волнением. Сколько она породила у меня мыслей и чувств, как растревожила память...

Пропустить через себя такую немыслимо тяжкую информацию и в таком количестве — какие нужно было мобилизовать душевные силы, какая это нагрузка на нервную систему. Ибо равнодушный человек — так написать, так организовать материал, так увлечь читателя неспособен.

Обращает на себя внимание сама архитектоника книги, наличие в ней драматургии. Она просматривается в самой подборке и организации уникальных документов.

Как жалко, что мы с Вами не встретились раньше, когда я работал на киностудии «Укртелефильм» кинорежиссером документального кино. Какой большой фильм можно было бы сделать о Вашей сложной и интересной жизни! Какую солдатскую академию успели Вы пройти к 20-ти годам жизни!

...Стать в такие годы личным охранником Главного обвинителя от СССР Р. А. Руденко — это большая честь и очень большая ответственность.

Конечно, за судьбой такой книги надо непременно следить, переиздавать, возможно, дополнять и совершенствовать. Ваша книга — достойная лепта в создании ВЕЛИКОЙ КНИГИ ПАМЯТИ!

С уважением, Владимир Георгиенко г. Дюссельдорф, Германия

Книга-предостережение

Само название книги весьма символично и точно отражает цель и содержание книги.

Видится вполне обоснованной логика построения книги: откровенный и правдивый рассказ о себе, прежде всего солдате-разведчике, дошедшем с боями до рейхстага, о своей семье и фронтовых товарищах и о неожиданном повороте в личной судьбе, которая после войны преподнесла ему, как выразился автор, «щедрый подарок», определив его в охрану советских юристов на судебном процессе над главными фашистскими преступниками.

Не может не вызвать восхищение огромное количество документов, многие из которых появились в печати впервые, фотографий, литературных и других источников, далеко выходящих (по времени и месту) за пределы Нюрнбергского процесса.