-- Добрый день, -- прошептал оберст, косясь на соседнюю кровать, где лежал, укрывшись с головой, пехотный лейтенант, раненный, как объяснили Отто, в обе ноги; весь вчерашний день он пролежал так, молча, прячась под одеялом; только ночью, уснув, застонал однажды коротко. Лейтенант был, вероятно, небольшого роста, он занимал лишь половину кровати, и Отто подумал с досадой о том, что уже приходится призы
47
вать в армию таких коротышек, да к тому же и юнцов, наверное. Оказалось же, что у лейтенанта обе ноги были ампутированы.
-- Добрый день, -- ответил Отто оберегу. -- Благодарю за посещение.
-- Что вы, какая благодарность? -- Кончики губ у оберста дрогнули, это означало улыбку. -- Я ваш должник.
-- Ах, оставьте, господин оберст! -- с усталостью в голосе сказал Отто. -- Какой долг?
-- Долг боевого товарища, мой капитан, -- послышались в ответ торжественные звуки, -- долг старшего офицера, долг человека, наконец! -оберст даже слегка приподнялся, собираясь, кажется, встать по команде "смирно". -- К тому же, -- вздохнул он, -- на душе у меня чувство вины...
-- Какой вины?! -- спросил Отто, на этот раз постаравшись придать голосу не только расслабленность, но и удивление. -- О какой вине вы говорите, господин оберст?
Тот опять покосился на соседнюю кровать. "Боишься свидетелей? -мысленно позлорадничал Отто. -- Ничего, ничего, придется начать..."
-- Во-первых, -- пожевав губами, шепнул оберст, -- я не могу простить себе этого... -- он помедлил, подбирая выражение, -- этого безответственного пари... Если бы не оно, вам не пришлось бы... Вы больше не должны из-за этого подвергать свою жизнь опасности, мой юноша!--твердо и, как прежде, торжественно произнес оберст. -- Хочу также обрадовать, мой капитан, ваша винтовка в полной сохранности и ждет вас.
-- Передайте, пожалуйста, моим однополчанам -- моим! -- сказал с чувством Отто, -- что я не забуду этого. Спасибо вам за мое оружие. Как только смогу, я вернусь в ваши ряды, чтобы вместе с вами продол-.жить борьбу за победу идей фюрера, за честь великой Германии. Хайль Гитлер! -- заключил он.
-- Хайль Гитлер, -- вставая, как эхо, повторил оберст. -- Да, но я хотел бы... -- промямлил он.
-- Чтобы я убрался отсюда к чертовой матери? -- рассм-еялся Отто.
-- Ну не так грубо... -- улыбнулся оберст. -- Однако... пожелание господина генерала...
-- Господин оберст,-- с пафосом начал Отто, и,
48
прислушиваясь, Хунд склонился над кроватью, -- уважаемые представители медицины считают необходимым продолжить мое лечение вне расположения вашей доблестной части, с которой опасности и лишения связали меня узами искреннего братского чувства.
-- Да, да! -- с радостью подтвердил Хунд, откровенно имея в виду не упомянутые Отто узы и чувства, а факт его эвакуации.
-- Но эти господа, -- Отто обвел презрительным взглядом палату, словно видя перед собой врачей, и сказал жестко: -- Эти господа, как ни странно, оставили без внимания такие высокие понятия, как долг солдата, обязанности национал-социалиста, ответственность патриота великой Германии, которые объединяют и делают нас непобедимыми.
-- Я слушаю вас, -- голос оберста дрогнул.
-- Я требую немедленного возвращения в полк, ибо намерен продолжать борьбу с врагами, не теряя ни минуты!
-- Но мнение врачей... Мы обязаны... -- растерянно пробормотал Хунд. Отто вскинул голову:
-- Сколько еще не хватает русских, чтобы все убедились в моем выигрыше пари?
Оберст неопределенно пожал плечами:
-- Сколько хотите, мой дорогой гауптман, теперь считайте сами...
-- Известные нам с вами печальные обстоятельства, -- сказал Отто, -- не позволили мне своевременно представить вторую схему расположения моих новых позиций. Но я уже тогда присмотрел весьма неплохое местечко, и ваши саперы смогут оборудовать его в течение одной ночи.
-- Где, прошу вас? -- Хунд расстегнул халат, достал карту.
-- Обратите внимание на ваш просчет, господин оберст, -- сказал Отто. -- Вот здесь, -- он ткнул пальцем в центр полковых позиций, -- перед вашим вторым батальоном тянется, почти по всему фронту, как видите, небольшая, но'очень коварная возвышенность. За нею -- "мертвая полоса". Как можно было допустить это, господин оберст? Батальон лишен возможности видеть значительную часть незанятой зоны в непосредственной близости от себя!
49
4 Приключения-76
Оберст с угрюмым согласием кивнул:
-- Так сложилось в процессе оборонительных боев... Эту возвышенность удержать не удалось. Однако и рус-ские ее не взяли.
-- Слабое утешение, господин оберст! -- прищурился Отто.
Читать дальше