Коллектив авторов - «Пломбированный вагон» подборка воспоминаний

Впоследствии Надежда Константиновна рассказала нам, что, когда весть о Февральской революции достигла

{Швейцарии, Владимир Ильич не находил себе покоя. Но как поехать? Европа была охвачена войной, страны Антанты отказались пропустить Ленина на Родину. Но вскоре с помощью швейцарских социалистов удалось добиться разрешения на проезд Ленина с группой товарищей в Россию через Германию в обмен на немецких военнопленных. По условиям соглашения мы должны были ехать в особом вагоне и при проезде через Германию никому не разрешалось выходить из вагона и никто не мог к нам входить. Отсюда, между прочим, и возникла легенда о «пломбированном вагоне».

Во второй половине марта 1917 года едущие в Россию стали съезжаться из разных городов Швейцарии в Берн. Я приехала сюда из Невшателя, где по поручению Н. К. Крупской проводила антивоенную работу. И вот наконец наступил день отъезда.

Каждый из нас понимал всю ответственность и сложность поездки через Германию. Поэтому в нашем вагоне была исключительная дисциплина, строго выполнялся принятый распорядок. Владимир Ильич заботился о каждом из нас. В пути я заболела, но состояние мое не вызывало опасений. Однако по настоянию Ильича ко мне был приглашен врач.

Запомнилась мне ночевка в пограничном шведском городке, откуда мы на финских санках должны были переехать в Финляндию. Уже совсем близка была Россия. Настроение у всех было приподнятое, несмотря на то, что неизвестно было, как нас встретят на Родине. Но ведь там революция, а символ ее — красный цвет! Кто- то из товарищей раздобыл красные ленты, а мне было поручено сделать для всех нагрудные банты. Два банта покрупнее я старательно сшила для Владимира Ильича и Надежды Константиновны. За мой труд мне была оказана честь собственноручно прикрепить нагрудный бант Владимиру Ильичу.

…И вот мы уже в поезде, едем по Финляндии. Владимир Ильич и Надежда Константиновна перешли в другой вагон. Когда я вошла в этот вагон, он уже был битком набит солдатами. Владимир Ильич сидел на скамейке, а вокруг него сидели и стояли солдаты, пристально всматриваясь в лицо Ильича, вслушиваясь в его простые, доходчивые слова об опостылевшей всем грабительской войне.

Встреча, которую устроили Ленину на Финляндском вокзале, превзошла все наши ожидания. На перроне был выстроен почетный караул из кронштадтских моряков, мимо которого провели Владимира Ильича и всю нашу эмигрантскую группу. Величественную, незабываемую картину представляла площадь перед вокзалом. Здесь ощущалось живое дыхание революции. Море красных знамен, тысячи рабочих, солдат, матросов, работниц в красных платочках. Владимиру Ильичу помогли подняться на броневик, и он произнес свою историческую речь.

«Коммунист Советской Латвии», № 4 АПРЕЛЬ 1961 г.

С Владимиром Ильичем Лениным я познакомился в 1911 году во время одного из его приездов в Берн. Я находился тогда в Швейцарии в эмиграции.

Возможность хоть изредка встречаться с вождем нашей партии, слышать его выступления, читать его статьи имела огромнейшее значение для нас, большевиков — политических эмигрантов. Необычайная ясность, с которой он раскрывал самую сложную обстановку, оценивал исторические перспективы, кипучая энергия, которой он заражал всех, уверенность в победе, которой он воодушевлял нас, — все это поддерживало в борьбе с трудностями, умножало силы.

В первые годы знакомства с В. И. Лениным мне не часто приходилось видеть его. Но изредка я получал от Владимира Ильича письма, обычно подписанные инициалами Н. К. В них в предельно лаконичной и четкой форме давались различные задания.

Владимир Ильич был образцом аккуратности. Он не только сам быстро и исчерпывающе отвечал на письма, но и от своих корреспондентов требовал того же. Мне от Владимира Ильича не раз «доставалось» за то, что, выполнив то или иное поручение, я не информировал его сразу об этом.

Чаще я стал встречать Владимира Ильича в годы первой мировой войны.Осенью 1914 года Ленин переехал в Швейцарию.Обстановка в международном рабочем движении тогда была поистине трагична. Партии II Интернационала, принимавшие на Штутгартском и Базельском конгрессах торжественные решения бороться против возникновения войны, а если она возникнет, — бороться за использование вызванного ею кризиса для ускорения свержения буржуазии, изменили пролетариату. Берлинский «Форвертс», венская «Арбейтерцейтунг» стали шовинистическими газетами. Они призывали рабочих одной нации уничтожать рабочих других наций в угоду своей империалистической буржуазии. Казалось, вся огромная работа борцов социалистического движения, стоившая стольких жертв, пошла прахом.