В Россию из второй эмиграции вернулся Владимир Ильич Ленин.
Мне довелось вместе с В. И. Лениным быть в эмиграции, вместе с ним в одном вагоне ехать из далекой Швейцарии через Германию, Швецию, Финляндию в кипящий и растерянный Петроград…
Ленин… Ильич… Вождь революции. Создатель Советского государства. Гений, каких не знала история. Человек, необычный во всем, необычный в самом обычном…
Впервые я увидел Ленина в 1914 году в Берне, на квартире Г. Л. Шкловского. Помню, что Шкловский в то время жил в доме № 9 по улице Фалькенвег.
Придя к Шкловскому, еще в передней я услышал глуховатый голос. Вошел. Человек с огромным лбом, стоявший у окна, замолчал, вопросительно посмотрел на меня. Нас познакомили. Он назвал себя:
— Ульянов.
Руку он пожимал крепко, быстро и сильно сдавливая ладонь собеседника.
Говорят: суди о человеке по первому впечатлению. Еще ничего не было сказано, а глуховатый голос приятного мягкого тембра, сильное, по–настоящему мужское рукопожатие как‑то сразу расположили меня к новому знакомому.
Усевшись в кресло, я исподтишка рассматривал его. Коренастая, ладно сбитая фигура. Под серым пиджаком чувствуются крепкие плечи. Руки короткие, но, видимо, сильные, мускулистые.
Ленин что‑то рассказывал Шкловскому, слегка картавя. Я встретился с его взглядом и уже не мог отвести глаз. Нет, не сократовский лоб был самым замечательным в лице Ленина. Глаза! Небольшие, глубоко впавшие, по–особенному внимательные, они в то же время были полны иронии, блистали умом, а где‑то в самой глубине искрились задорным весельем.
Владимир Ильич не вызывал меня на разговор, не обращался ко мне; изредка теребя свою бородку, растущую несколько запущенно и беспорядочно, он говорил со Шкловским. Я не заметил сам, как втянулся в их разговор.
Ленин умел удивительно быстро и незаметно сделать собеседника своим другом. Помню, в Петрограде, уже после революции, я зашел в кабинет к Владимиру Ильичу, когда у него был какой‑то рабочий. Рабочий говорил напыщенно, то и дело вставляя «ученые» слова, старательно подделываясь под «высокий штиль». Ленин слушал внимательно, бросал короткие реплики, что‑то рассказал, о чем‑то спросил. И вдруг рабочий будто преобразился, сбросил с себя напускное, заговорил своим языком, образно, живо. Прощаясь, он долго тряс Ленину руку. А у двери покрутил головой и смущенно промолвил:
— Вы простите, Владимир Ильич, что вначале я с чужого голоса говорил… Кто ж знал, что вы такой… — он повел рукой, — прозрачный.
Прозрачный!..
На следующий день по приезде Ленина в Берн в Бернском лесу состоялось собрание. Владимир Ильич выступил со своими знаменитыми тезисами о войне. Это было первое во время войны программное выступление большевизма. В нем с предельной четкостью, ясностью и полнотой были определены характер войны и задачи рабочего класса в текущий момент. Из присутствовавших помню Надежду Константиновну Крупскую, Владислава Минаевича Каспарова, депутата Государственной думы Самойлова.
Поочередно взглядывая на нас, коротко рубя рукой воздух, Ленин говорил о том, что нынешняя война — фактически война за передел колоний, война грабительская. Кажется, именно тогда Ленин впервые назвал империалистическую войну войной грабительской. Владимир Ильич обрушился на вождей II Интернационала, Каутского, Вандервельде.
— Измена, — сказал он об их поведении. — Измена!
Владимир Ильич говорил о необходимости борьбы за республику, за освобождение угнетенных наций, за конфискацию помещичьих земель и восьмичасовой рабочий день. С большой убежденностью он выдвинул лозунг о превращении войны империалистической в войну гражданскую и о необходимости создания нового Интернационала…
Некоторые товарищи пишут в своих воспоминаниях, что Ленин в первые минуты не производил как оратор большого впечатления. Не знаю! Ленина–оратора я слышал впервые в Бернском лесу. И с первой минуты, с первого слова он повел меня за собой. Всегда, о чем бы Владимир Ильич ни говорил, он находил свой необычный и захватывающий поворот, всегда он смело и прямо говорил то, о чем многие и не думали, а кое‑кто только робко начинал догадываться. А какой язык! Чистый, ясный, отточенный, такой же прозрачный, как и сам Владимир Ильич. Выслушав Ленина, к иным выводам, кроме тех, которые делал он, прийти было нельзя.
За границей Ленин получал, по его собственному выражению, «архи–скудные известии» о русской революции. И несмотря на это, еще в первых откликах на революцию Ленин дал исключительно глубокий научный анализ создавшейся исторической обстановки и, исходя из этого, с гениальной прозорливостью определил направление дальнейшего развития России. Получив первое известие о победе Февральской революции в России, Владимир Ильич писал 3 марта 1917 года: «Этот «первый этап первой (из порождаемых войной) революции» не будет ни последним ни только русским».
Читать дальше