А Немировский - Откуда пошел, как был организован и защищен мир

- Мы ищем жену Рамы Ситу, которую пытался спасти твой брат и был убит Раваной.

- Но царство Раваны не здесь, - сказал Самнати. - Оно на Ланке, прекрасном острове посреди Океана. Наверное, та, о которой ты говоришь, там.

Едва ястреб успел произнести эти слова, как его обгоревшие крылья стали покрываться перьями и пухом. Обезьяны, и особенно сам Самнати, были этим очень удивлены.

- Наверное, бог Солнца простил твое прегрешение, потому что ты помогаешь нам отыскать Ситу, - предположил Хануман.

Попрощавшись с обезьянами, Самнати взмыл в воздух. Глядя ястребу вслед, Ангада сказал:

- Нам бы его крылья. Тогда мы бы вскоре оказались на Ланке и освободили пленницу Раваны.

Хануман шлепнул себя лапой по лбу:

- Прекрасная мысль. Я - бескрылый, но могу одним прыжком преодолеть расстояние, доступное птицам.

- Но что ты будешь там делать один? - удивился Ангада.

- Сражаться! - воскликнул Хануман. - Встречусь с Ситой. Ведь Рама передал мне свой перстень, чтобы Сита узнала меня как его посланца. А вы вернетесь и передадите Раме, чтобы он меня ждал.

Недолго думая, Хануман превратился в исполина, взлетел на гору и, оттолкнувшись от нее, взметнулся над Океаном в гигантском прыжке.

Рассказ Ханумана

Шли месяцы. Южное войско возвратилось к озеру, и дошла до Рамы весть о решении Ханумана, на которое мог пойти только безумец или безмерно преданный друг. Многие уже не ждали советника Сугривы, и поэтому весть о его возвращении грянула как с чистого неба гром Индры. Долгую зимнюю ночь длился рассказ смельчака о его удивительных приключениях в стране ракшасов.

- Я летел над волнами, - начал Хануман, - и моя огромная тень скользила по ним. Океан, мой дальний родич, был ко мне благосклонен. Повелел он горе Майнаке подняться из пучины, чтобы я мог на ней передохнуть, но я, едва коснувшись её, продолжал полет. Вскоре моему взору предстал зеленый остров, и в центре его я увидел обнесенную стеной столицу и её белоснежные дворцы. Опустившись на вершину горы неподалеку от столицы, я решил дождаться ночи, чтобы, уменьшившись до размеров кошки, проникнуть в обрамленный золотом чертог Раваны. Конечно же, я решил, что Сита томится в этом дворце среди жен владыки ракшасов.

Рама застонал.

- Нет! Нет! - успокоил его Хануман. - Не волнуйся, друг мой. Внимательно осмотрев всех красавиц, чем бы они ни были заняты, я не нашел среди них твоей супруги.

Рама застонал ещё громче.

- Не было её ни в трапезной, ни в спальне. Тогда я вспомнил про сад, который рассмотрел, пролетая над столицей ракшасов. Я влез на стену и шел по ней до тех пор, пока не увидел в конце сада прекрасную женщину, сидевшую в окружении безобразных ракшасок. Тогда я вернулся во дворец, набрал из чаш, находившихся повсюду, жареных зерен пшеницы и стал посыпать ими дорожки сада. Сразу же слетелись птицы и стали с криком клевать зерна. Затеяв между собой драку, они носились между деревьев, сбивая на землю цветы. Ракшаски, оставив свою пленницу, бросились отгонять птиц. Тогда я беспрепятственно прыгнул на дерево и смог разглядеть ту женщину, юную и газелеокую. Ее блиставшее красотой тело было в нищенских лохмотьях. По бледному исхудавшему лицу катились слезы. На её шее я узрел ожерелье, подобное тому, какое ты мне описал, но потемневшее от долгого ношения. Осмотревшись и убедившись, что ракшаски далеко, я опустился на землю. Сита отшатнулась, и я понял, что она принимает меня за ракшаса в облике обезьяны. Тогда я протянул ей твой перстень и стал, глотая слова, рассказывать о тебе, о том, как ты вместе с Лакшманой в поисках её обошел пол-Индии. И предложил ей переправиться через Океан, уверяя, что мне это проще простого. Но она отказалась от моих услуг, говоря, что боится высоты и может потерять сознание и упасть в пучину. После этого она сняла с ожерелья один драгоценный камень и попросила передать его тебе.

Принимая рубин, Рама дружески обнял Ханумана, тот же вскрикнул от боли.

- Что с тобой, друг? Ты ранен? - спросил Рама.

- Пустяки! - проговорил Хануман. - Ракшасы подожгли мне хвост. Одна из ракшасок меня заметила и подняла такой визг, что сбежались ракшасы со всего дворца.

Я укрылся на деревянной беседке, а они, принеся из кухни горшок с угольями, стали метать их в меня. Я ощутил, что на мне тлеет шерсть. Мои преследователи завопили с хохотом: "Смотрите! Мы запалили ей хвост!", я же подумал: "Сейчас вам будет не до смеха!" и перескочил одним прыжком на бамбуковый дом, в котором жили слуги Раваны. Дом вспыхнул. Еще один прыжок - и я на сторожевой башне. Загорелась и она. С башни я перенесся на крышу дворца. Вскоре пылала половина города, и стали слышны крики спасающихся бегством и обожженных. "Сам Агни принял облик обезьяны!" - вопили метущиеся в страхе между домами ракшасы. Перебравшись через городскую стену, я перебежал равнину и оказался на берегу Океана. Потушив хвост в его волнах и вновь приняв свой прежний облик, я взметнулся в небо, оставив пылающую Ланку.