Юрий Ненахов - Войска спецназначения во второй мировой войне

Ранцы поздней модели отличались наличием широкого матерчатого хомута, интегрировавшего в себя концы круговой лямки. Вытяжной фал, как правило, сматывали в горизонтальной плоскости и укладывали в верхней части ранца, частично прикрывая его боковыми клапанами. Свободные концы подвесной системы от карабинов, застегнутых на боковых D-образных кольцах, пропускали вертикально вверх и прятали под клапаны ранца в его верхних углах. Эти доработки были вызваны частыми авариями, связанными с ненадежной конструкцией прежних парашютных укладок.

Половины узкой грудной перемычки застегивались с помощью затяжной пряжки; левый, более длинный конец, обматывали вокруг лямки, чтобы не болтался. Аналогично соединялась более широкая поясная перемычка. Концы ножных обхватов пристегивались карабинами к D-образным кольцам на круговой лямке. В 1941 году разработали упрощенную модель подвесной системы. Вместо неудобных в обращении D-образных колец и карабинов на грудной и поясной перемычках, а также на ножных обхватах введена система массивных однозубых защелок, удерживавшихся в гнездах упругими пластинами-фиксаторами. Это позволяло быстрее освобождаться от лямок после приземления и все же время, затрачиваемое на всю операцию, оставалось по-прежнему значительным.

Основным отличием немецкой подвесной системы от американской, английской или советской стало то, что на RZ свободные концы подвесной системы проходили не за плечами, как у остальных систем, а по схеме, принятой в старом итальянском парашюте системы Сальваторе: все стропы сходились в одну точку, расположенную за спиной десантника повыше уровня плеч. Стропы соединялись с подвесной-системой только двумя фалами свободных концов, проходящими от их связки к D-образным кольцам на поясной перемычке.

Прямых последствий такого конструктивного решения было несколько, и все они по своей сути негативны. Во-первых, описанное выше «пикирование» десантника вниз головой после покидания самолета было не показателем бравады, а насущной необходимостью: если бы в момент раскрытия купола боец находился в горизонтальном положении, рывок в области поясницы был бы таким сильным, что мог переломить тело парашютиста в положение «голова к ногам» с очень болезненными ощущениями и серьезной опасностью травмы. Если же десантник в это время падал вниз «солдатиком», динамический рывок легко перевернул бы его вниз головой с неплохими шансами запутаться ногой в стропах или намотать их на себя.

Во-вторых, спускаясь к земле, парашютист не имел никакой возможности управлять куполом путем подтягивания свободных концов подвесной системы. В общепринятой до настоящего времени «ирвиновской» схеме подтягивание одной из четырех групп строп вызывает изменение обтекания соответствующей стороны купола потоком воздуха и понуждает парашют к совершению маневра. Так, например, сообщение системе вращения путем рывка одного из свободных концов придает устойчивость десантнику, попавшему в порыв ветра, а также позволяет осматривать район приземления. Разворот по ветру перед посадкой обеспечивает парашютисту ее дополнительное смягчение и значительно сокращает продолжительность возможного «дрейфа» по земле до того, как удастся погасить купол. Немецкие же парашютисты были начисто лишены возможности совершать любые маневры — покинув самолет, они становились покорной игрушкой ветров, не будучи в состоянии контролировать ни место приземления, ни его скорость, ни положение, в котором они при этом окажутся.

Отсутствие возможности управлять скоростью приземления особенно остро ощущается в момент посадки. Чтобы хоть как-то снизить уровень риска, парашютистов обучали приземлению в положении «наклон вперед»: в последние секунды перед касанием земли десантник мог попытаться развернуться по ветру, совершая руками и ногами судорожные «плывущие» движения. После этого он оказывался перед необходимостью совершить посадку с падением на бок и быстрым перекатом вперед. Этим, кстати, объясняется наличие в снаряжении немецких ВДВ массивных щитков-амортизаторов на коленях и локтях, совершенно неизвестных десантникам союзных армий. Несмотря на эти защитные «устройства», травмы и переломы при прыжках были очень распространенным явлением (скорость приземления солдата с парашютом RZ составляла 3,5 — 6,5 м/с даже в безветренную погоду).

Наконец, последним неприятным фактором, присущим немецкой подвесной системе, было отсутствие у десантника возможности быстро освободиться от ее лямок после приземления. Как рассказывалось выше, немецкая система соединялась четырьмя довольно неудобными защелками на карабинах, в то время как англичане с самого начала применяли замок «quick-release» (парашюты летчиков люфтваффе оснащались именно таким «центральным» замком, а вот на десантников немцы почему-то поскупились). Крайне затрудненным было и гашение купола после приземления — стропы заканчивались на довольно большом расстоянии от спины десантника и во многих случаях дотянуться до них руками было весьма сложно. При сильном ветре парашютиста за это время запросто могло втащить в водоем или ударить о какой-нибудь камень. По этой причине особым приемом в групповой подготовке немецких десантников стала отработка гашения купола товарища по оружию (на него с размаху бросались всем телом).