Андрей Паршев - Когда началась и когда закончилась Вторая Мировая

После завершения работы пленума ЦК КПГ состоялось военное совещание. На нем присутствовали секретари обкомов (члены ЦК) Континентальной Греции, Фессалии, Эпира, Македонии, а также Захариадис и Иоаннидис. Присутствующие заслушали доклад майора Ф. Макридиса, организатора ЭЛАС, который состоял из двух частей. В первой говорилось о соотношении сил и перспективах партизанского движения. Вторая часть состояла из директив по созданию боевых групп.

В резолюции пленума, опубликованной в партийной печати, отсутствовал призыв к вооруженной борьбе. О возможном захвате власти силовым путем сообщалось в секретном приложении, предназначенном только для особо доверенных лиц. Открыто в резолюции пленума говорилось лишь об официальном отказе КПГ в парламентских выборах, которые должны были состояться 31 марта 1946 года.

Москва отреагировала на это заявление греческих коммунистов шифрованной телеграммой, направленной в Политбюро КПГ, в которой говорилось:

«Примите сейчас участие в выборах. Затем уже посмотрите. Соответственно с развитием ситуации, основной центр тяжести сможете перенести, когда на легальные способы борьбы, а когда — на вооруженную борьбу». [375]

Однако позиция руководства КПГ в вопросе выборов осталась неизменной. Некоторые руководители, в частности, Г. Сяндос и Д. Парцалидис пытались убедить Генсека пересмотреть принятое решение, но безуспешно.

26 марта Н. Захариадис отправился по приглашению Чехословацкой коммунистической партии на ее съезд, который должен был состояться в Праге в последних числах месяца.

По дороге в Чехословакию Генсек КПГ посетил Югославию, где встречался с руководителями этой страны — И. Б. Тито, А. Ранковичем и М. Джиласом. На встрече решался вопрос о возможности размещения на югославской территории 20 тыс. греков, «преследуемых монархо-фашистскими войсками». [376]Вопрос был решен положительно. Югославы согласились принять у себя будущих бойцов партизанских отрядов КПГ.

Главным итогом присутствия Захариадиса на VIII съезде Чехословацкой компартии, стали встречи с руководством Итальянской и Французской коммунистических партий, а также известным деятелем международного коммунистического движения Г. Димитровым. Правда, коллеги-коммунисты резко осудили лидера КПГ за отказ от участия в парламентских выборах. Особенно негодовал по этому поводу Генеральный секретарь Итальянской компартии Пальмиро Тольятти. Точку зрения Тольятти разделял и М. Торез. Генеральный секретарь Французской компартии. Ветеран комдвижения Г. Димитров также был солидарен с лидерами братских компартий. Он видел в складывающейся ситуации угрозу вмешательства Запада в дела Балканского региона под предлогом защиты суверенитета Греции.

Тем не менее Захариадис через Г. Димитрова направил в адрес ЦК ВКП(б) несколько записок. В одной из них лидер КПГ писал, что «военная организация компартии строго конспирирована, децентрализована и охватывает всю страну. Она объединяет работу в армии и среди офицеров, самооборону и специальные группы. Несмотря на соглашение в Варкизе, ЭАМ удалось сохранить немалое количество винтовок, пулеметов и другого военного снаряжения». [377]В другой записке Захариадис излагал конкретные просьбы о создании в Югославии, Болгарии и Албании специальных школ для обучения офицерского, состава, рассчитанных на 10 тыс. человек. Также в документе содержались просьбы об организации военных поставок через Югославию и устройстве в странах Балканского региона и странах Европы пунктов информации от Греции и для Греции.

Однако по пути домой Захариадис внезапно получил секретное приглашение на встречу с И. В. Сталиным. Встреча состоялась на Кавказе (по другим данным в Крыму). Во время беседы он информировал Сталина о трудном положении КПГ и заверил в неизбежной победе коммунистов в гражданской войне против монархо-фашистского правительства. «Решение о гражданской войне принималось на даче Сталина на озере Рица», — позже скажет сам Захариадис.

К такому решению Сталина, по мнению историка А. Хименко, подтолкнула «возможность «половить рыбку в мутной воде»

— отношения Кремля с союзниками по антигитлеровской коалиции уже тогда, были небезоблачными и не мешало заручиться лишним козырем на будущее для политического торга с ними с позиции силы». [378]Версия Хименко, безусловно, имеет под собой веское основание. Из публикаций последних лет видно, что аналогичные мотивы двигали Сталиным при развязывании войны в Корее вскоре после поражения греческих коммунистов. Однако следует подчеркнуть, что в первые послевоенные годы международное положение было настолько нестабильным, что любые принятые ранее решения, исходя из обстановки, могли измениться в течение нескольких месяцев.