Станислав Мешавкин - Азимут «Уральского следопыта»

Это геннинское «якобы» по меньшей мере странно в устах горного начальника. Ведь его прямая обязанность немедленно проверить эти серебряные «признаки». Но, обольщенный надеждой на выгодное деловое содружество с невьянским властелином, он будет молчать. Неосуществленные эти надежды Демидов компенсирует крупными взятками, о которых станет известно в Петербурге. Но невьянский приказчик Степан Егоров, через которого осуществлялись сделки с горным начальником, тайно привезенный для допроса в столицу, вскоре будет отпущен еще до окончания следствия.

В 1732 году на Колывань были впервые посланы правительством «для обозрения заводского действия» горный советник Винцент Райзер и капитан Вильгельм Фермор. Пробыв на Колывано-Воскресенском заводе несколько месяцев, они в сентябре того же года вернулись в Петербург и составили любопытный отчет.

Ревизоры подсчитали, что с 1729 по 1731 год на заводе выплавили черновой меди, то есть полуфабриката, 7868 пудов, из которых 2552 пуда отправлено на Невьянский завод, а остальная медь очищалась на месте. (После отъезда ревизоров Акинфий Демидов приказал, чтобы с Колывано-Воскресенских заводов «черную медь всю привозить к нам», на Невьянский завод.) Эта странная, казалось бы, очень невыгодная перевозка медного полуфабриката на Урал в то время, как на Колывани имелись свои плавильные печи, вызвала у ревизоров некоторое недоумение. Удивились они и не менее странному обману приказчиков и самого Акинфия Демидова, которые вдвое завысили цифры о процентном содержании меди в руде и настолько же занизили стоимость производства металла.

«Пуд чистой меди, — записали в отчете ревизоры, — обходится, как показано в счетах, в 2 р. 57 3/ 4 коп., но это едва ли правда, так как счетные книги ведутся непорядочно; по другому счету вышло и того менее, по 1 р. 58 к. до 1 р. 60 к.» И Райзеру и Фермору доподлинно известно, что заводчикам пуд чистой меди никогда не обходился дешевле четырех рублей, а в своих ведомостях они, как правило, занижали содержание меди в руде и завышали расходы на производство, преувеличивая себестоимость до 6—8 рублей за пуд.

Демидов же поступает совсем наоборот, пытаясь доказать, что производство меди обходится ему дешевле, чем на самом деле, а потому транспортировка полуфабриката на Урал вовсе не приносит ему убытка. Ведь убыточное производство у самого Демидова выглядело бы по меньшей мере странно. Зачем понадобился Акинфию Никитичу этот необычный обман? Да все затем, чтобы отвлечь внимание от серебра, которое и приносило ему главный доход.

Но о колыванском серебре, вернее о рудах, содержащих в себе серебро, ревизоры все-таки узнали. В большом отчете говорится об этом очень скупо, как бы между прочим. Так, подробно описывая один из рудников, ревизоры отмечают, что «в глубине… медь лучше и медное содержание переходит в серебряное». В отчете упоминается также «жила медного глянца, которая надежду и к свинцу и серебру подает».

В самом отчете ревизоры приводят только факты и цифры — никаких выводов. И тем не менее внимательный анализ отчета мог бы вызвать подозрения. Но не вызвал и не привел ни к каким последствиям. Правда, в конце 1732 года Акинфия Демидова по указу императрицы вызвали в Петербург, но совсем по другому поводу.

Зато следующий, 1733 год начался для Демидова с несчастий. Весеннее половодье оказалось столь обильным и бурным, что принесло уральцам немало бед. На Ревдинском заводе размыло плотину, водой унесло дома вместе с мастеровыми, пострадали заводские строения. Около Уткинского завода подмыло берег, вода порушила пристань, унесла заготовленный для домны уголь, дрова, материалы для строения судов. В это же время случился большой пожар на Колывано-Воскресенском заводе.

Против горного магната восстала не только стихия. Той же весной поступило на Акинфия Демидова сразу несколько доносов. Профессиональный фискал из Екатеринбурга Григорий Капустин, обязанный по своей должности «тайно проведывать, что ко вреду государственному интересу быть может», направил на имя императрицы свой извет, в котором сообщал, что «Акинфий Демидов со своих Невьянских заводов оказался в неплатеже десятины и торговых пошлин». Был в том извете еще один важный пункт: «найдена на тех заводах серебряная руда, которая по пробе иноземца Вейса в Москве является годною, а ныне тое руду без указа плавить не велено».

Другие доносчики обвиняли горнопромышленника в утайке металла и незаконной продаже оружия иноземным кочевникам.