Валерий Шамбаров - Агенты Берии в руководстве гестапо

Летние планы союзных армий были четко скоординированы по времени. И тут стоит отметить еще одну «противоположность» между Сталиным и Николаем II. Царь проводил весьма лояльную линию по отношению к западным союзникам. Шел навстречу их требованиям, а то и капризам. Сам же в случае какой-либо нужды выступал довольно скромным и вежливым просителем. Но приводило это к тому, что союзники откровенно наглели, часто пытались диктовать свои условия, сесть «на шею», даже позволяли себе лезть во внутренние дела русских и навязывать свои политические условия. Сталин, напротив, держался по отношению к западным державам твердо и независимо, руководствуясь лишь собственными соображениями. И считал их должниками России, а себя — вправе предъявлять им решительные требования. Наоборот, вынуждал их выступать скромными просителями, ежели что-то нужно. И это оказывалось гораздо эффективнее. Слушались, соглашались. Даже и не пытались заноситься, как перед царем. И авторитет России в составе антигитлеровской коалиции был куда выше, чем в составе Антанты.

Летом 1944 г. первыми начали союзники. 6 июня тучи самолетов, армады кораблей и дивизии десантов обрушились на берега Франции. Хотя скрыть столь масштабную подготовку было невозможно, для германских войск операция оказалась столь же неожиданной, как их собственные удары во Франции в мае 1940 г. и по России в июне 1941-го. Часть офицеров поехала на выходные в тыл, некоторые части ушли на учения, а командиры отбыли на совещания. Прошляпили немцы и время высадки, и место — ее ждали в районе Па-де-Кале, в самой узкой части пролива, а не в Нормандии. Разведка-то доносила обратное, но германское командование считало такие сведения дезинформацией. Даже когда высадка уже началась в Нормандии, а не возле Кале, тем, кто докладывал об этом, приказывали не паниковать. Мол, то, что происходит у вас — отвлекающий маневр.

Да и сами планы германских генералов по отражению десантов оказались никуда не годными. Они базировались на опыте Дюнкерка. На том, что высадившегося противника легко можно будет сбросить в море немедленными контрударами танковых и моторизованных соединений. Сразу, пока враг не закрепился. Но ведь теперь плацдармы прикрывались мощнейшим, многослойным огнем корабельной артиллерии! И контрудары танков, спешно перебрасываемых к местам вторжения, вводимых в бой по частям, как раз и попадали под этот огонь. А бронедивизий во Франции было всего четыре… 23 июня началось и советское наступление в Белоруссии, операция «Багратион», Восточный фронт тоже был взломан. И с востока на запад, как и с запада на восток перебросить никаких подкреплений было уже нельзя…

«Атлантический вал» рухнул. И продвижение англо-американских войск пошло очень быстро. Способствовало этому еще одно немаловажное обстоятельство. Весьма значительную долю германских войск во Франции составляли части «Остгруппен» — русские, туркестанские, грузинские, армянские батальоны и «легионы». На востоке, как ранее отмечалось, они сражались очень хорошо. Одни — будучи убежденными антикоммунистами и антисталинистами. Другие просто из-за того, что знали — если попадутся в плен или даже перейдут фронт, их ждут крупные проблемы. Во Франции ситуация была иной. Французы «сталинистами» никак не были. И относились к бойцам «Остгруппен» совсем иначе, чем к немцам. Охотно общались, приглашали в гости, на сельские праздники. Многие солдаты обзавелись местными подружками. А французские группы сопротивления принялись усиленно разлагать русские части. Иногда — через девушек. Иногда — через соотечественников-эмигрантов, занявших антинацистскую позицию. Одним из лучших агитаторов считалась, например, «красная княгиня» Тамара Волконская, благодаря ее доверительным беседам только за один день в отряды «маки» ушло 85 человек.

Дезертирство приняло значительные масштабы — беглецов укрывали, передавали по конспиративным цепочкам. В результате на территории Франции возникло около 50 русско-советских партизанских отрядов: из перебежчиков «Остгруппен», бежавших пленных, эмигрантов. Ну а когда началось вторжение англичан и американцев, русские солдаты при первых же столкновениях стали сдаваться. Иногда — целыми частями и подразделениями, перебив немецких командиров. Тут уж никаких препятствий к сдаче не было, «Смерша» нет— не расстреляют. Да и те, что готовы были драться за «новую Россию», отнюдь не стремились служить «пушечным мясом» для Германии. Многие не просто сдавались, а стремились вступить в союзные армии в надежде выслужить гражданство и осесть после войны за границей. Всего во Франции англичане и американцы взяли 250 тысяч пленных, и большинство из них составляли солдаты «Остгруппен».