Жорж Блон - Флибустьерское море

Вряд ли новый приказ был встречен с восторгом – да и какая войсковая часть стала бы радоваться такому обороту дела?

Пираты зачертыхались, но, облегчив душу богохульствами, последовали, а вернее, побежали за Олоне.

Не станем приукрашивать этих людей. Флибустьеры сражались не за родину, не ради славы, не за веру или за идею. Они жаждали набить карман. И, чувствуя близкую добычу, стоившую такой крови, они, как и их предводитель, не допускали мысли о возможности вернуться домой не солоно хлебавши.

Испанцы, сидя за надежными укреплениями, наблюдали за маневрами своих врагов внимательнее, чем предполагал Олоне. Возможно, они удивились, что пираты вновь кинулись на тропу-ловушку, но пушки их стояли на прежних местах, и нападающие были встречены столь же плотным убийственным огнем, как в первый раз. Губернатору, следившему с гребня редута за полем боя, казалось, что супостаты будут перебиты за считанные минуты: картечь хлестала в упор по колонне, бойня была чудовищной.

Да, так и есть – пираты дрогнули и повернули назад. Впрочем, он не был уверен, что угадал их маневр: видимость закрывали плотные клубы порохового дыма... Нет, вот показался, ковыляя, один флибустьер, за ним еще и еще. Колонна нападавших обратилась в паническое бегство. Бандиты удирали, спасая свою проклятую шкуру, ибо их душам все равно было суждено вечно вариться в адском котле!

Испанцы на укреплениях завопили от радости, осыпая ругательствами беглецов. Грозные искатели добычи с трудом тащились теперь по гати, а вслед им летели ядра.

– Открыть ворота! Догнать пиратов и перебить всех мерзавцев до единого!

Недавних осажденных захватило пьянящее чувство мести – прикончить, добить, изничтожить бегущего противника, еще час назад внушавшего сильный страх. И тут уже трудно было урезонить кого-либо доводом о том, что отсидеться за стенами куда надежнее, раз флибустьеры уносили ноги после второго кровавого урока.

Испанцы бешено ринулись в атаку. В грязь. Ведь топь никуда не делась, а тела убитых флибустьеров не могли заполнить болото. Преследователи увязали по колено. Пришлось двигаться медленно. К счастью, им не надо было идти под огнем. Наконец испанцы добрались до гати. Вперед!

Когда Олоне пришел в голову его план, советовался ли он с Мигелем Баском, в какой момент отступления отдал он другой приказ – не известно. Достоверно следующее: флибустьеры вдруг бросились навстречу испанцам. В таком бою уже было не до мушкетов – схватка шла врукопашную, а в искусстве владения клинком флибустьеры не знали себе равных. Две вылазки по болоту стоили им полусотни человек убитыми и такого же количества ранеными. Однако во время рукопашного боя испанцы потеряли двести-триста человек, включая обоих губернаторов и почти всех офицеров. На плечах откатившихся испанцев флибустьеры ворвались в город, изрубив по дороге пушкарей. Оставшийся без командиров гарнизон сдался. Испанский флаг принесли Олоне, и тот, швырнув его под ноги, велел поднять над редутом свой штандарт.

Олоне при всей своей кровожадности был наделен необходимым для руководителя хладнокровием и чувством ответственности. Поэтому первой заботой победителя стал не грабеж, а гигиена. Трупы, подобранные на городских улицах и за стенами, снесли на две старые посудины, которые вывели из озера-лагуны в открытое море и там затопили.

А затем настал черед обычных мероприятий. Грабеж осуществлялся не в индивидуальном порядке, а по заведенному правилу: всю добычу сносили в общую казну для последующего дележа. Отдельно сложили церковные ценности из нескольких гибралтарских храмов и монастырей. Согласно данному обету, набожные разбойники порешили изъять эту часть добычи из общего котла для украшения новой часовни, построенной на Тортуге «во славу Господа и всех святых».

Жители, за исключением неимущих бедняков, постарались спрятать свое добро. Поэтому значительная часть их – не все, конечно, иначе это заняло бы слишком много времени, – была подвергнута дознанию. Многие сразу же указали местонахождение тайников, однако были и такие, что долго крепились и иногда так и погибали, не сознавшись – либо потому, что у них действительно ничего не было, либо превозмогши силой духа страх смерти. Не случайно мы с удивлением читаем в истории флибустьерства, сколь часто разграбленные города после ухода пиратов восстанавливали свой прежний облик; это явно свидетельствует о том, что, по крайней мере, часть сокровищ разбойникам не доставалась.