Леонид Наумов - «Кровавый карлик» против Вождя народов. Заговор Ежова

Иными словами, после крайне содержательного исследования мы в этом вопросе возвращаемся к волкогоновской интерпретации событий: «Во всем виноват Сталин». Думаю, что несамостоятельность Ежова не означает несамостоятельность руководства НКВД. Особенно если учесть фактор времени — если росла политическая активность Ежова, то могла расти и политическая активность других руководителей наркомата.

Тот эпизод, с которого начинает свой анализ Хлевнюк (сталинская телеграмма 1936 г.), может иметь разные прочтения. Так, майор ГБ А. М. Орлов вспоминает, что именно «по требованию Ежова[Рейнгольд] оклеветал в своих показаниях бывшего главу советского правительства — Рыкова, бывших членов Политбюро — Бухарина и Томского». Именно показания Рейнгольда о блоке троцкистов и правых стали сенсацией на процессе в августе 1938 года, и в донесении Сталину Ежов и Каганович подчеркнули это обстоятельство: «Некоторые подсудимые, и в особенности Рейнгольд, подробно говорили о связи с правыми, называя фамилии Рыкова, Томского, Бухарина, Угланова. Рейнгольд, в частности, показал, что Рыков, Томский, Бухарин знали о существовании террористических групп правых. Это произвело особое впечатление на инкоров. Все инкоры в своих телеграммах специально на этом останавливались, называя это особенно сенсационным показанием(выделено мной. Так и есть! — Л.Н .). Мы полагаем в наших газетах при опубликовании отчета о показаниях Рейнгольда не вычеркивать именаправых (выделено мной. — Л.Н .)» [74, с. 61].

Иными словами, есть основания считать, что за ударом по правым стоят Ежов и Каганович. Важно правильно оценить значение этого поворота. Здесь надо сделать еще одно важное отступление. В расстрельных списках, представленных Сталину на утверждение, есть пять крайне интересных. Направлены они центральным аппаратом НКВД (т. н. «Москва-Центр»): 15 мая 1937-го (один список), три — Московским областным управлением (15 мая, 14 июня и 26 июня) и один — Ленинградским областным управлением 6 мая 1937 года. Особенность этих списков в том, что, в отличие от направленных ранее и позднее, они содержат разбивку осужденных по политическим группам: троцкисты, «правые», «децисты». Часть действительно участвовала в деятельности оппозиционных групп. Так, в списках оказались, например: журналист Слепков Александр Николаевич, Котов Василий Афанасьевич (в 1937 г. управляющий трестом «Госотделстрой»), Угланов Николай Александрович (в 1937 г. — управляющий тобольским «Облрыбтрестом»), Яглом Яков Кивович (в 1937 г. — начальник Главного управления консервной и плодоовощной промышленности Наркомата пищевой промышленности СССР). В 1928–1929 гг. они были видными представителями группировки правых и поддерживали Бухарина и Рыкова.

Всего в этих пяти списках 235 человек (данные есть по 206, то есть 88 %). Троцкистов из них — 158 (есть данные по 138 — 87 %), «правых» — 77 (есть данные по 68–88 %).

Внимательный анализ этих списков позволяет определить, какими социокультурными характеристиками наделялись органами НКВД «правые» и троцкисты. Анализ проводился по возрасту, социальному положению, национальности и партийности репрессированных.

Сравнение показало, что троцкисты заметно моложе «правых»: 41 % родился уже в XX веке, среди «правых» таких в два раза меньше. Это объяснимо — именно молодые 15 лет назад услышали от Троцкого, что они — «барометр революции».

Но главные различия находятся в социально-политической и национальной характеристиках.

Троцкисты по социальному составу заметно демократичнее «правых»: среди них много рабочих — 27 человек (каждый пятый), а среди «правых» всего 2 человека (3 %). Зато среди «правых» существенно больше представителей номенклатуры (пока преимущественно хозяйственники) — 51 % против 28 % у троцкистов. Наконец, есть ясные отличия в национальности репрессированных. Среди троцкистов евреев, латышей, поляков, немцев почти треть, в то время как среди «правых» их в 2,5 раза меньше. Стоит вспомнить известную формулу 20-х гг. о том, что борьба троцкистов и «правых» — «битва Давыдовичей с Ивановичами». Иными словами, в глазах НКВД троцкисты — моложе, демократичнее по социальному статусу и более интернациональны по составу. «Правые» несколько старше, среди них качественно больше представителей партийно-государственного аппарата, и они «славянского происхождения». То есть удар по «правым» фактически на языке НКВД означал удар по номенклатуре. Именно это стоит за переносом удара НКВД с троцкистов по «правым».