Елена Яковлева - Польша против СССР 1939-1950 гг.

Естественно, историки из Польши не пропустили удара, стали дружно оспаривать наличие антилитовской позиции у АК. Она, мол, с немецкими и советскими оккупантами, а также их пособниками, сражалась, и вообще документально подтвержден только расстрел литовцами 38 поляков в июне 1944 г. в местечке Глинцишки (сейчас Глинтишкес в Литве) в отместку за то, что бойцы АК, в свою очередь, убили двух литовских полицейских. Возмездие не заставило себя ждать. «Легендарный» (этот эпитет уже навечно присвоен ему не только историками, но и искателями «истинных» героев новой Польши) командир Зыгмунт Шендзеляж — «Лупашко» двинул свой отряд на местечко Дубинки (в настоящее время Дубингяй), где вследствие этой акции погибло 50 литовцев (по некоторым данным, среди погибших были и поляки). Причем среди жертв с обеих сторон были и ни в чем не повинные жители, женщины и дети. А так как этот самый «Лупашко» (или «Лупашка») фигурирует сегодня в польской истории почти как национальный герой, боровшийся исключительно с коммуной и головорезами из НКВД, есть смысл привести свидетельства тех, кто еще жив и помнит реальные партизанские похождения этого «Робин Гуда». Несмотря на то, что происходило это уже на западном берегу Буга, а потому выходит за рамки данной книги. Речь пойдет об исчезнувшей белорусской деревне Сыпни Новые, которую «навещали» бойцы «Лупашки». Данные собрала и опубликовала белорусская исследовательница В. Лоевская. Вот краткие выдержки, к которым и комментариев-то никаких не требуется.

«...Помню ту ночь, — говорит пан Миколай, — как раз после Рождества сорок пятого года, мороз тогда был. Тогда в январский вечер 1945 г. бандиты забрали пять мужиков... А мать моя все видела, они ж были соседи. Мама говорила, что били их прикладами, проволокой руки и ноги повязали и положили на сани, так кровь за ними лилась... повезли... а куда, никто не знает. Говорили, к Бугу, под воду попихали, и все...

— Кто были эти люди, которые приходили... забирали имущество, приказывали уезжать к Сталину? — спрашиваю жителей села Сыпни Новые.

— Ходили и в мундирах и в гражданской одежде... Говорили, что они из Армии Крайовой... все с бело-красными повязками на рукавах, где черными буквами написано "АК", — говорит пан Миколай.

— А Ромек Бабулевич (погибший житель села) все говорил: АК — это Армия Катов ("кат" и по-белорусски и по-польски значит "палач" — Прим. авт. ), потому что его батьку они забрали с конем... держали в подвале и там мучили, а Ромека убили на поле (он был калека, хромой...) осенью в 45 году... а батьку весной за то, что он кацап, они нас по-иному и не называли, только кацапами...

Пану Борису было тогда, в 1945 г., 15 лет:

— ...тогда они все приходили и говорили — вам тут не место, если не уедете отсюда, то пуля в лоб. Как только смеркалось, то мы, все православные, убегали, прятались где кто мог, где кто какую дыру найдет» [129] W. Łojewska. Nie patrzcie na fotografie, www.pporthodo-xiacom.pl/artykul.php?id. .

Да только польских публицистов-историков ничем не смутишь, а потому пишут они, что «партызанты» за погибших от рук НКВД товарищей мстили. А некоторые даже вопрошают, указывая в музеях на снимки симпатичных молодых людей из банды «Лупашки»: «Посмотрите на эти лица. Разве это лица бандитов?» Ответ им В. Лоевская дала безыскусным и верным названием своей статьи: «Не смотрите на фотографии».

Солидарен с В. Лоевской и современный белорусский историк Юрий Туронок, весьма плодотворно и интересно разрабатывающий тему оккупации в Белоруссии, и считающий, что для большинства населения Белоруссии и в особенности сельского, основной целью было выжить. И эта борьба за собственное существование по мере разрастания грабежей и реквизиций как со стороны оккупационных властей, так и со стороны партизан самых разных мастей давалась ему все трудней. Жаль только, что тогда, что теперь этой странице жизни под оккупацией уделяется гораздо меньше внимания, чем описанию партизанских вылазок и следующих за ними операций карателей...

Пусть также выскажется и тот, кто сам не понаслышке и не из архивных документов знал партизанскую жизнь, русский писатель Константин Воробьев. Уж он-то не готовился к «Буре», а, бежав из немецкого плена, воевал в партизанском отряде, и именно в Литве. «Будничная изнанка партизанской жизни неприятна, даже отвратительна, — писал он. — Голод, чесотка, вши, отсутствие медикаментов и врачебной помощи, как-то объяснимые в этих условиях случаи грабежей и мародерства... Это никому не надо знать, потому что неинтересно. Хвастаться тут нечем». Кстати, практически о том же самом рассуждает и воевавший в тех же местах поляк: «...нельзя людей многие годы держать в подполье, оно деформирует, деморализует; нельзя держать людей в подполье 5, 8 лет, и не дай Боже, еще и в вооруженном подполье...» [130] Интервью с С. Каролькевичем, председателем Всемирного союза солдат АК на: «А godność? A honor? Przecież to są dziś puste słowa!!!», snow.prohosting.com/karolkiewicz.htm.