Зураб Авалов - Присоединение Грузии к России

Эта выходка Ага-Магомет-хана не прошла ему даром, но основать колонию в Астрабатском заливе не удалось.

При наличности нескольких претендентов на иранский престол правительству русскому предстояла возможность, взвешивая шансы соперников, обещать свою поддержку тому, кто за это может больше дать.

Ласкался было к России и Ага-Магомет-хан, но пока дела его шли не блестяще и ему лишь напомнили о «дерзновенном поступке его с российскими офицерами». Сын Керима, Абдул Фетихан, молил о помощи, обещая всю Персию отдать под покровительство России, но он скоро умер на руках Али-Мурат-хана, овладевшего Ширазом и ставшего на время самым видным из претендентов.

Сказанного достаточно, чтобы понять, что пришло опять время персидской политики, и нужно было пользоваться всеми благоприятными обстоятельствами. При таких условиях нетрудно было догадаться о выгоде союза с Грузией: благодаря ему Россия имела бы твердую точку опоры по соседству с театром, на котором она собиралась действовать в широком масштабе.

Раз союз с Грузией был подсказан русскому правительству его видами на Персию, было очень легко осуществить это дело, так как в Грузии для такого союза почва была всегда готова.

Попытки Ираклия завести сношения и испросить помощь у императора Иосифа I не привели ни к чему, и понятно, что когда через немецкого искателя приключений, доктора Рейнегса, Потемкин сделал ему надлежащий намек, Ираклию оставалось лишь повторить заявленные им десять лет назад условия.

В свою очередь, весной 1783 г. Потемкин прислал свой проект трактата, который в значительной части совпадал с условиями Ираклия [99].

Таким образом, 24 июля 1783 г. был подписан в Георгиевске русскими и грузинскими полномочными знаменитый трактат [100], к рассмотрению которого мы и перейдем.

Предмет договора 1783 г. есть, как говорится в именном указе Сенату, «признание царем карталинским и кахетинским Ираклием Вторым над собою Верховной власти и покровительства Российских императоров».

Издавна, гласит вступление к трактату, «Всероссийская Империя по единоверию с грузинскими народами служила защитою, помощью и убежищем тем народам» и их владетелям. Покровительство царям грузинским произвело ту зависимость их от Самодержцев Российских, которая «наипаче» обнаруживается из самого императорского титула.

Ныне же заключается дружественный договор, посредством которого царь Грузинский «ознаменил бы торжественным и точным образом обязательства свои» по отношению к Империи, а с другой стороны, и Е. И. В. также «могла бы ознаменить бы торжественно, каковые преимущества и выгоды от щедрой и сильной ее десницы даруются» народам и владетелям Карталино-Кахетинского царства.

Признаваемая таким образом над Грузией власть императоров очевидно исключает «подданство» какой-нибудь иной державе. Поэтому в первой же статье трактата Ираклий «торжественно навсегда отрицается от всякого вассальства или, под каким бы то титулом ни было, от всякой зависимости от Персии или иной державы; и сим объявляет перед лицом всего света, что не признает над собой и преемниками иного самодержавия, кроме верховной власти и покровительства Е. И. В.» и ее преемников.

Этим Ираклий заявляет подданство своему сюзерену — Императрице; далее следует обещание верности и готовности способствовать пользе Империи во всяком случае, где это «будет потребовано» (ib. арт. 1). Со своей стороны, Е. И. В. «равномерно обещает и обнадеживает императорским своим словом за себя и преемников своих, что милость и покровительство их от Светлейших царей Карталинских и Кахетинских никогда отъемлемы не будут. В доказательство чего, Е. В. дает Императорское свое ручательство на сохранение целости настоящих владений Е. С. Царя Ираклия Теймуразовича, предполагая распространить таковое ручательство и на такие владения, кои в течение времени и по обстоятельствам приобретены и прочным образом за ним утверждены будут». (Ib., арт. 2.)

Гарантия целости и неприкосновенности грузинской территории и есть именно то, ради чего Ираклий налагает на себя ряд обязательств по отношению к России. Обязательства эти лишают его свободы действий, ограничивают полноту его прав как государя Грузии, и этому ограничению, вернее, тем ограничениям, которые указаны в договоре, соответствует ряд притязаний, вытекающих для императорского правительства из верховенства России над Грузией, признанного Ираклием на основании трактата.