Лев Гумилев - Конец и вновь начало

По английской конституции парламент определяет сумму налогов. Без парламента ни с одного англичанина нельзя собрать ни одного фартинга. И парламент стал отказывать королю в дотациях. По этому поводу возник конфликт, король произвел революцию против парламента, т. е. выступил против конституции, против Основного Закона своей страны.

Карл I захотел быть таким же самодержавным государем, как европейские государи. И кто его поддержал? Свободные зажиточные крестьяне — иомены, бедные рыцари и некоторое количество английских католиков. Кто выступил против него? Богатеи из Сити, огромное количество бедного населения, которое нанималось служить за деньги, и протестанты, вплоть до крайних сектантов.

Судьба английской революции всем известна — король проиграл, был разбит, бежал в Шотландию, откуда он был родом. Шотландцы продали его за деньги, потому что шотландцы очень скупой народ, любят деньги, и королю отрубили голову в 1649 г.

Но победа была одержана не массами народа и не капиталами богатеев из Сити; решающую роль сыграл энтузиазм небольшой кучки фанатиков-сектантов, индепендентов, отрицавших всякую церковь — и католическую, и протестантскую. Эту группу возглавил небогатый помещик Оливер Кромвель.

Очень любопытна оценка положения, данная Кромвелем. Он говорил, что парламентские войска не в состоянии разбить короля, потому что за него сражаются рыцари, которые пошли на войну ради чести, а за парламент сражается всякая дрянь, которую нанимают за деньги. Те, кто идет в бой ради чести, победят тех, кто нанялся ради денег, потому что наемники хотят заработать и остаться живыми. Это их цель, а вовсе не победа. И действительно — с такими не победишь. И поэтому Кромвель отобрал в свой отряд искренних фанатиков-протестантов, индепендентов, которые так ненавидели все церковные установления, что не жалели ради их низвержения свои жизни.

Эти люди назывались железнобокими или круглоголовыми, потому что они стриглись в кружок, а сторонники короля носили длинные волосы. И они разбивали рыцарей и роялистов, одерживали победы в решающих сражениях, например при Нэсби. Они не сдавались, не уступали, никого не жалели, лозунг у них был простой — «Верь в Бога и держи порох сухим!» Когда же победа была одержана, то именно Кромвель, вопреки желаниям большинства парламента, настоял на том, чтобы королю отрубили голову за государственную измену. И после этого Кромвеля объявили лордом-протектором Английской республики (когда в Англии была объявлена республика), т. е. фактически диктатором с полномочиями, которых не имел даже тот король-деспот, которого он низверг, потому что у Кромвеля оказалась реальная сила — его железнобокие.

Казалось бы, после войны надо бы армию распустить — пусть идут домой и занимаются своим делом, но эти железнобокие категорически отказались расходиться по двум причинам (и обе причины были крайне весомы). «Во-первых, — говорили они, — как только мы разойдемся, нас крестьяне передавят поодиночке и не пощадят ни одного». Действительно, натворили они в Англии столько, что этот прогноз был похож на правду. Во-вторых, он задавали резонный вопрос: «Что же мы будем делать? Мы умеем молиться и убивать, а больше ничего… «И поэтому Кромвель их сохранил и благодаря этому спокойно царствовал (я должен бы сказать «правил», но он действительно царствовал).

Но эта кучка фанатиков-пассионариев была все-таки очень чужда слоям английского этноса, всем его группировкам. Когда Кромвель умер, власть унаследовал его сын Ричард — человек очень веселый, добродушный пьяница, который терпеть не мог фанатиков своего папаши и дружил с уцелевшими роялистами; они шатались по Лондону, сочиняли стихи, пили вино и вообще развлекались так, как умеет развлекаться золотая молодежь. Ричард некоторое время занимал пост лорда-протектора, но потом ушел с поста сам (с нашей точки зрения, весьма похвальный поступок и поведение человека отнюдь не пассионарного).

Власть перехватил генерал Ламберт — сторонник железнобоких и их вождь, которого низверг генерал Монк, командовавший корпусом в Шотландии. Монк хотел удержаться и применил для этого самый простой способ: он пригласил вернуться наследника престола Карла II Стюарта. Король вернулся, народ усыпал его дорогу цветами, все сказали: «Слава Богу, кончилось».

Но куда же девалась английская пассионарность? Если она оставалась, то она должна была продолжать сотрясать страну; если она исчезала, то почему, собственно говоря? Ведь она не исчезла во время Столетней войны, она не исчезла во время войны Алой и Белой розы. Очевидно, не могла она исчезнуть и во время революционных войн, хотя потери здесь были с обеих сторон страшные, но ведь они, как мы знаем, восполняются, хотя и не целиком.