Борис Акунин - Любовь к истории (сетевая версия) ч.7

Знаю, что я не прав. Но на месте правительства я бы эту женщину тоже в конце концов помиловал.

А вы?

vianer

Взаимоотношения каст в Индии настолько сложны, что никакие современные законы до конца так и не смогли их изменить. В дело Пхулан Дэви вмешались "политические мотивы", что-то похожее на дело "Пусей" у нас…

oadam

Я — нет. Убийца, она и в Индии убийца, а массовая резня, она и Бехмай, и в Хатыни — массовая резня. Тут "они меня достали", не оправдание — мало ли кто кого "достал". Может евреи Гитлера тоже "достали", и даже изнасиловали в армии, кто знает…

l3lu

Миловать/Не миловать…

Мне другое кажется достаточно скользким: она же герой. Человек, убивавший, грабивший и неоднократно нарушавший закон — герой. Я против такого отношения. Личность эпическая до легендарности, но мне сложно восхищаться ей. Да, выстояла. Да, смогла.

И — НЕТ — против восхищения ею.

sandy_z

Безусловно помиловала бы. Она ведь жертва обстоятельств и выживая как могла. Если говорить про суровость и неотвратимость закона, то почему тогда только в одну сторону, в ее? Ведь ее мучителей, кроме нее, никто не покарал. Интересно, а врач, вырезавший яичники (какая дикость!) так и остался безнаказанным, типа, это нормально?

История жуткая, страшная, но помилования, да еще после 11 лет в тюрьме, она, на мой взгляд, вполне заслужила.

h_brunov

я полагаю, Пхулан Деви была права практически во всех случаях.

Наши СМИ стараются сделать новость из нового ухажера Пугачихи, или прыща на заднице Баскова — а существенные события в истории всего человечества пропускают мимо ушей, не уделяют им должного внимания.

Такие истории помогают поддержать веру в человечество, в его будущее. Не меньше.

nathaly_k

Если углубляться в тему, и подробно изучать историю жизни каждого преступника, может, всех придется помиловать. Ну или почти всех.

Но ее бы я помиловала. Логически объяснить не могу, просто помиловала бы, и все.

5 октября, 12:19

Я сейчас читаю замечательно интересные мемуары Н. Волкова-Муромцева, и попалась мне там вот какая история из 1878 года (граф Стенбок-Фермор — это дядя автора):

«…Пришло известие в Петербург о перемирии в Турецкую войну, Стенбок-Ферморы дали бал, чтобы это отпраздновать. Муж был на войне под Адрианополем. Вдруг камердинер вошел в залу и донес графине, что приехал граф. Через несколько минут открылась дверь, и вошел Стенбок-Фермор в сильно запыленной шинели, улыбнулся гостям, махнул рукой и прошел в частную часть дома. Жена сейчас же побежала за ним. Он вошел в спальню детей, посмотрел на них улыбаясь и вдруг исчез. Через день пришла телеграмма, что он был убит под Адрианополем именно в это время какими-то турками, которые не слышали о перемирии. Его видела [во время бала] масса народу…».

Мемуарист — не мистик, а человек в высшей степени здравомыслящий, практического склада. Таинственную семейную историю он пересказывает без комментариев — словно оставляет за скобками нормального бытия.

Точно так же реагирую и я, когда сталкиваюсь с каким-нибудь явлением, отчетливо попахивающим мистикой. Я нерелигиозен, в чудеса не верю, но когда они случаются (а изредка они таки случаются), отношусь к ним с осторожным почтением. Мне, в общем, ясно, что there are more things in heaven and earth, чем меня учили на школьных уроках физики, однако что с этим делать, я не знаю.

Ой! Спокойно. Призраков не существует

При этом я очень четко разделяю мистические происшествия на две категории: со свидетелями и без. Вторая группа меня интересует меньше. Мало ли что мне могло привидеться в полусне, на ночной дороге или при высокой температуре? Другое дело, когда одну и ту же непонятицу вместе со мной видел кто-то еще.

Пожалуй, только раз в жизни я наблюдал нечто призракообразное в присутствии другого человека. История эта не особенно захватывающая, но зато абсолютно правдивая.

Лет двадцать назад я был гостем одного почтенного японского издательства и проживал в «консерве». «Консервой» назывался старый особнячок, окруженный садом. Издательство имело право «засадить в консерву» писателя, нарушившего контракт.

Японцы, как известно, народ дисциплинированный и пунктуальный. Но японские писатели — прежде всего писатели, а уж потом японцы. И ведут они себя, как все другие писатели: пьют, дерутся, безобразничают, жалуются на отсутствие вдохновения, хапают авансы и не сдают тексты в срок. В последнем случае издательство и может посадить штрафника в «консерву».