Жак Мадоль - Альбигойская драма и судьбы Франции

Действительно, до этого момента процедура, как выражаются канонисты, была обвинительной: в принципе она основывалась на том, что нужно было получить донос на еретиков, чтобы начать действовать против них. Случалось даже (и мы это видели в договоре в Mo), что доносчикам выдавалось большое вознаграждение. Но ордоннансом «Cupientes» сделан шаг вперед: обвинительная процедура превращается в розыскную, то есть отныне светские власти должны сами выискивать еретиков. Инквизиция — это прежде всего розыск. И речь идет об организации не столько нового судебного ведомства, сколько духовного, и именно это Григорий IX поручиг нищенствующим орденам, особенно доминиканцам.

Это новое доказательство переплетения духовного и мирского. Инквизиция немыслима без тесного сотрудничества обеих властей. Таким образом, в инквизиции можно выделить три слоя. Первый — епископский, так как первоначально именно епископам вменялась борьба с еретиками в своих диоцезах; но у епископов не всегда было время и желание с усердием трудиться на сем поприще, и постепенно папы освободили их от этого, что явилось, впрочем, новым способом утверждения папской супрематии. Вторая инквизиция, которую мы рассмотрим, — это инквизиция светская: государство предоставляет свои личные средства в распоряжение церкви. Третья же инквизиция, в основном и вошедшая в историю, — инквизиция монашеская, доверенная нищенствующим орденам, то есть самым верным воинам Святого престола.

Это завершение давно уже начавшейся эволюции. Иннокентий III в конце предшествующего столетия, не доверяя рвению южных епископов, возложил заботу о борьбе с еретиками на цистерцианцев. Можно сказать, что Арно-Амальрик стал первым инквизитором на Юге Франции. Ордена доминиканцев тогда еще не существовало. Едва он оформляется, как папа в связи с подавлением ереси тут же вспоминает о нем. Это следует из письма Гонория III от января 1221 г. Григорий IX пойдет еще дальше в своем циркуляре от апреля 1233 г. приорам и доминиканцам. Его с полным основанием можно рассматривать как акт, узаконивающий рождение инквизиции в том виде, в каком она долго существовала в Южной Франции и других странах.

20 апреля 1233 г. Григорий IX основывает всеобщую инквизицию в провинциях Бордо, Бурж, Нарбонн и Ош и вверяет ее доминиканцам. Два дня спустя папа наказывает доминиканскому приору Прованса (так на церковном языке называли Южную Францию) подобрать самому инквизиторов, действующих против ереси от имени и властью Святого престола, auctoritate apostуlica. Францисканцы, не мешкая, должны были в этих трудах присоединиться к доминиканцам. Приор доминиканцев тут же назначил двух первых инквизиторов, Пьера Селла (или Сейла) и Гийома Арно. Это был богатый тулузский горожанин, отдавший 25 апреля 1215 г. свой дом святому Доминику для устройства в нем доминиканского монастыря Тулузы. Немного позже он сам вступил в орден, а с 1219 г. являлся приором монастыря в Лиможе; оттуда он и прибыл в родной город для исполнения обязанностей инквизитора. Оба монаха получили в свою юрисдикцию все земли, признанные договором в Mo за Раймоном VII.

Так быстро учредился институт инквизиции. Инквизиторы становятся разъездными судьями. Мы обнаруживаем следы поездок Гийома Арно в Лораге, Кастельнодари, Лораке, Сен-Мартен-ла-Ланд, Ренвиле, Гажа-ла-Сельв, Бильфранше, Ла-Беседе, Авиньоне, Сен-Феликсе, где некогда состоялся знаменитый катарский собор, в Фанжо. Повсюду инквизиторы сеяли чудовищный ужас. Их не только сопровождал большой аппарат (мы увидим, что он был во время трагедии в Авиньоне) — они олицетворяли все могущество церкви, а если в этом была нужда, то и могущество французского короля. Приезд доминиканцев в область был грозным признаком поражения, с которым, однако, не примирились.

Инквизитор начинал с публичной проповеди, предоставляя жителям «время милости», обычно ограниченное неделей. Все чувствующие за собой хоть какую-то вину или просто подозреваемые могли в течение этой недели признать свои ошибки, и тогда с ними обращались с некоторым снисхождением. По прошествии недельной отсрочки инквизитор официально приступал к судебным преследованиям, которые считал необходимыми. Можно без труда догадаться, что происходило в эту неделю: запуганные люди, стремясь избежать гонений, оговаривали сами себя и доносили, справедливо или нет, на других, повинуясь самым различным побуждениям, казавшимся им добрыми. Так в руках инквизитора накапливалась гора секретных досье, которые становились угрозой для всех. После этого никто, кроме тех, кто осудил себя сам или донес на других, не чувствовал себя в безопасности. Тем более что вопреки правилам, до сих пор соблюдавшимся каноническим правом, доносчики не назывались и дознание было строго секретным.