Эрик Дешодт - Аттила

Возможно, надо было взяться за это иначе, сказал себе, наверное, Аттила. Поразмыслить, а потом вернуться, действуя по-новому. Вполне вероятно. Одержимость Западом никогда его не оставит. Он всё равно бы вернулся.

И всё-таки Аттила увел с Каталаунских полей все свои силы (всё, что осталось, а оставалось еще очень много), тогда как Аэция покинули все его союзники — багауды, бургунды, вестготы и франки (аланы покинуть его не могли, поскольку их всех перебили, зажав между гуннами и армориканцами). В распоряжении Аэция оставались только жалкие легионы, которые ненавистный император Валентиниан согласился ему доверить для спасения его империи.

Так что приведенные выше рискованные оценки сил после великого столкновения 4 или 5 июля 451 года в Шампани следует серьезно пересмотреть. Соотношение было уже не три к одному в пользу гуннов, а четыре, а то и пять к одному. История не знает другого примера подобной сдержанности, проявленной Аттилой. Какая любовь, какой расчет, какая грусть заставили его повернуть вспять?

Вполне понятно, почему Аэций, ослабленный потерями и уходом союзников, не стал его преследовать.

Если верить Приску, по пути от Шалона до Рейна Аттила оставил позади себя от восьми до девяти тысяч умерших с Каталаунских полей, которых наскоро закопали в мягкой земле по берегам рек. За франками, шедшими позади, тянулся такой же след, но они могли оставлять своих раненых в монастырях, попадавшихся по дороге.

Переправившись через Рейн под взглядом разведчиков Меровея, которые далее не пошли, Аттила собрал свои силы в районе Штутгарта на перекличку, за которой последовал общий совет.

Там были Эдекон, Онегесий и Орест. Берика не было, Константа тоже, о них больше речи не идет. Вполне вероятно, что они погибли в Шампани.

Тон задавал Аттила: «Мы на этом не успокоимся, в Галлию мы еще вернемся, но нас ждет более неотложное дело — Италия, сердце Западной империи и ближайшая цель». Решение напасть на Италию принято до возвращения на родной Дунай, на границе вражеских территорий.

Аэций, возможно, ожидал триумфа в Риме за то, что принудил его, Аттилу, к отступлению. Он был разочарован. Когда он подошел к Равенне во главе армии, считавшей его величайшим полководцем своего времени, император его даже не принял.

Аэций встревожился, навел справки: он, оказывается, предал дважды. На Каталаунских полях произошло то же самое, что и под Орлеаном. Аэций во второй раз дал уйти Аттиле, который находился в его власти. Он — сообщник гунна.

Под ногами кандидата в триумфаторы разверзлась пропасть. Оклеветан, и уже не впервые. Валентиниан его на дух не выносит, Аэций это давно знал, но он всегда был нужен императору. Неужели теперь это не так?

Фаворит Валентиниана Максим Петроний увиделся с ним и всё подтвердил. Победителя битвы на Каталаунских полях в Равенне считают предателем.

Аттила узнал об этом очень быстро. Фортуна повернулась к нему лицом. Валентиниан льет воду на его мельницу. Как хорошо он сделал, что ушел за Рейн!

Он подумывал было сам устремиться на восток, чтобы в третий раз навести порядок между Вислой и Каспием. Он даже будто бы призвал к себе сына Эллака и предоставил ему все средства править вместо него без забот между Доном и Кавказом. Онегесий его отговорил: здесь, перед лицом Римской империи, он незаменим. Онегесий вызвался идти в поход вместо него, но Аттила удержал его, приведя тот же довод: «Ты нужен мне здесь». Онегесий выставит стражу вдоль Рейна и напротив Альп, когда он будет в Италии. Эдекон тоже; он усилит артиллерию. Орест отправится на Восток и должен будет поспешить, если хочет побывать в Италии — это ведь его самая большая мечта. А то Аттила уйдет без него.

Орест тотчас снялся с места. Ему пришлось подзадержаться на Руси, чтобы помирить обитателей полей и лесов — грейтунгов (ветвь остготов) и тервингов (ветвь вестготов). Первые жаловались на вторых, что те выскакивают из своей чащи и топчут их посевы. Еще ему пришлось усмирить роксоланов, неспокойных и коварных, доставлявших поводы для опасений. Кавказские и каспийские племена враз притихли при его появлении. Только аланов не удалось усовестить: они вечно уклонялись от разговора.

Аттила войдет в Италию через Сирмий на Саве, в Нижней Паннонии. Потом осадит Аквилею, самый укрепленный город на всем полуострове, к северо-востоку от Венеции, на побережье Адриатики, которая считается неприступной. Взяв Аквилею, он оставит там военный контингент, чтобы предотвратить всякое вмешательство Восточной империи, которая, возможно, предпримет какие-то действия, если к ней обратятся за помощью.