Любор Нидерле - Славянские древности

Имеются достоверные свидетельства о том, что и на западе, в современной Верхней и Нижней Австрии, чехи перешли в области, расположенные на юг от Дуная [191] Об этом см. подробнее в „Slov. star.“, II, 354 и дальше. . В свое время я приводил уже филологические доказательства того, что тут, на землях между Енжой (Энсом) и Литавой, вдоль рек Мурек и Муры вплоть до Дравы, встречается множество славянских наименований, сохраняющих «чешский» характер, так, например, названия, образованные от чешской формы jedla (в славянском языке jel, jela ), или названия, образованные от чешской формы chłm, chłum (сравни со словенским holm, hom ) [192] Čes. čas. hist., 1909, 76. . Но мне возразили, что исчезнувшие северословенские диалекты образовали здесь переходную ступень к чешскому языку, следовательно, эти формы являются доказательством наличия здесь не чешского языка, а словенского диалекта, близкого к чешскому языку [193] Как утверждал Миклошич, „Ortsnamen“, 1, 106 (Denkschrift. d. Wiener Akademie, Phil.-hist. Klasse, XXI), а в последнее время J. Stur , Sitzungsber. Akad. Wien. Phil.-hist. Kl., CLXXVI и A. Beer , Listy fil, XLIII, 149. ; поэтому необходимо в будущем произвести филологический анализ этих форм, для того чтобы решить с чисто филологической точки зрения, является ли славянская номенклатура в Нижней Австрии и в Штирии словенской или чешской. Однако в пользу чешского элемента, несомненно, свидетельствует одна Пассауская грамота 987 года, в которой прямо говорится о чехах, прочно осевших на реке Першлинг (древняя Берзница или Брзница) [194] „Postea Persnicha sicut Willihelmus in proprium possidebat, quod tempore presenti Boemani insidendo arabant (Niederösterr. Urkundenbuch, I, 1,4). , а кроме того, ряд названий с определением Böhm-Böheim-Böhmisch, из числа которых Бехаймберг около Штира и Бехаймкирхен около св. Ипполита (Sankt Pölten) засвидетельствованы уже грамотами XII века [195] Urkundenbuch des Landes ob der Enns, I, 118, 126; Niederöst. Urkundenbuch I, 1, 18. . Аналогичным, судя по всему, было положение и дальше на востоке, в древней Паннонии, у Блатенского озера. У нас нет, по правде говоря, доказательств присутствия здесь чешского или, точнее, словацкого элемента до IX века, и можно действительно сомневаться в справедливости предположения о приходе словаков в Паннонию до этого времени. Тем не менее весьма вероятно, что после поражения аваров в 799 году, когда вся Паннония, по словам Эйнхарда, осталась совершенно безлюдной [196] Vita Caroli Magni, 13. и подпала под политическое господство словацких князей из Нитры, здесь появилось значительное число северных чешско-словацких колонистов [197] См. Cunv. Bagoar., 6, 10, 11 („Slov. star.“, II, 364, примечание 3). . Во всяком случае, только таким образом можно объяснить, почему половина имен славянских вождей, присутствовавших в 850 году при освящении храма в замке князя Прибины (над рекою Салой у Блатенского озера), носила характер имен северо-западных славян, а не южных [198] Conv. Bagoar., 11. См. также новое исследование Б. Ягича в Entstehungsgeschichte der Kirchenslav. Sprache, I, 85, J. Melicha , Szláv jövevényszavaink (Budapest, 1902–1903) и Fr. Pastrnka , „Dejiny slov. apoštolŭ“, 67, 270. . С этим, видимо, связан также ряд других фактов, свидетельствующих о том, что в IX веке наименование Моравии относилось к обеим Придунайским областям — к области северной, моравско-словацкой, и к Паннонской области. Святого Мефодия его ученик Климент прямо называл ἐπίσκοπος Μοράβου τῆς Πανονίας [199] Fontes rer. boh., I, 77. См. также Conv. Bagoar., 10 и Лавров, „Житие св. Наума“, (Петроград, 1907), 5. , обе области были объединены под названием Великой Моравии (Μοραβία ἡ μεγάλη), которой управляли моравские князья Прибина, его сын Коцел и, наконец, Святополк [200] Const. Porph. , De adm. imp., 13, 40, 42. , a Conversio Bagoariorum (с. 10) называет Моймира dux Moravorum supra Danubium, что предполагает наличие и моравов «infra Danubium». С этим, вероятно, связано также различие между двумя группами моравов у Баварского географа.

Вообще же границей словенцев на востоке можно считать средний Дунай до Дравы. За ним располагалась — перед мадьярами — другая группа южных славян (болгарская). На юге переход к собственно сербам и хорватам образовывала полоса кайкавского диалекта, занимавшая бо́льшую площадь, чем сейчас, когда приблизительной границей этой полосы является линия, тянущаяся от Вировитица на Драве мимо Беловара и Есеница на Саве и отсюда вдоль Савы и Кульпы к Карловцу и Гацкополю, тогда как раньше почти вся территория Славонии до черты Осиек — Винковци — устье реки Босны была кайкавской и лишь позднее, в эпоху турецкого господства, была колонизирована населением с Балканского полуострова, говорящим на штокавском диалекте [201] „Slov. svět.“, 130; „Slov star.“, II, 366; Rešetar , Der štokavische Dialekt (Schriften d. Balkan-Komm. Linguist, Abth., VIII, 30, 33, 42). . Само собой разумеется, что переходный диалект был в то время очень близок словенскому языку.