Таким образом, предложение Аль-Шазли, с ужасом наблюдавшего за тем, как израильские дивизии на западном берегу канала закрывают кольцо окружения вокруг III армии и уже угрожают Каиру, выглядело разумно. Тем не менее, Садат отклонил предложение своего начальника Генштаба, заявив, что ни один египетский солдат не покинет восточный берег канала. Может показаться, что это решение президента было полностью продиктовано соображениями пропаганды и политического престижа, но оно имело также и практический смысл: Садат опасался, что при виде уходящих на западный берег танков его пехотные дивизии на Синае обратятся в паническое бегство и подарят Израилю победу в духе 1967 года.
Этот страх имел свою цену: Израиль развивал наступление на западном берегу канала, опережая механизм политического вмешательства великих держав, запущенный лишь 19 октября, когда Садат осознал наконец, что теперь уже и он, подобно Асаду, оказался на грани разгрома. Пока Киссинджер вел переговоры в Москве 20–21 октября, а Совет Безопасности ООН собирался на обсуждение проекта резолюции № 338, силы ЦАХАЛа захватили аэродром "Фаид", уничтожили несколько полевых позиционных районов египетских ЗРК, очистили от противника линию холмов Дженифа, прервали сухопутное сообщение между Исмаилией и Суэцем и расширили израильский плацдарм на восток. Виновником поражения был назначен Саад Аль-Шазли — он был снят с поста начальника египетского Генштаба, хотя именно его предложения отвергались Садатом и на стадии планирования провального наступления египетских войск на Синае 14 октября, и с началом израильской операции на западном берегу канала.
Эта операция, сопровождавшаяся уничтожением значительного числа египетских ЗРК, открыла перед Израилем возможность широко использовать авиацию в качестве сил наземной поддержки и наносить удары по стратегическим объектам в египетском тылу. Но египетский тыл израильская авиация не атаковала ввиду опасений, связанных с ответным применением ракет Р-17 против израильского тыла. Египет, как и Сирия, использовал против Израиля тактические ракетные комплексы "Луна-М" (FROG-7). В частности, ими уже в первые минуты войны обстреливались расположенные на Синае израильские аэродромы Рефидим и Бир-Тамада, база радиоэлектронной разведки в Ум-Хашибе и другие объекты, но радиус действия этих ракет был недостаточен для поражения целей в глубине израильской территории. Что же до армейских оперативно-тактических комплексов "Эльбрус", вооруженных ракетами Р-17 (Scud B) и полученных Египтом летом 1973 года, то они почти до самого конца войны оставались без применения.
17 октября, с началом израильской операции по форсированию Суэцкого канала, Садат выступил перед депутатами Народного собрания в Каире. В его обращении к египетским парламентариям впервые прозвучала угроза применения ракет среднего радиуса действия. Садат называл эти ракеты египетскими, но израильским военным был понятно, что он говорит про ракетные комплексы "Эльбрус" советского производства: "Наши египетские ракеты… способные пересечь территорию Синая, находятся сейчас на своих базах, и одного сигнала достаточно, чтобы они были запущены вглубь израильской территории. Мы с первого момента кампании на Синае могли отдать приказ об их применении и, особенно, после того, как беспочвенная заносчивость привела израильтян к невыносимым для них результатам. Но мы хорошо знаем об ответственности, связанной с применением определенных видов оружия, и контролируем свои действия. Им же (израильтянам — Д.К.) следует помнить о сделанном мною когда-то предупреждении: глаз за глаз, зуб за зуб, глубина (ударов по тылу — Д.К.) за глубину".
Эта угроза сказалась на намерениях министра обороны Моше Даяна, предлагавшего прежде атаковать стратегические объекты в египетском тылу. Также и планировавшаяся Израилем на заключительном этапе войны операция по захвату Порт-Фуада и Порт-Саида, двух египетских городов на выходе из Суэцкого канала в Средиземное море, была отменена в связи с опасением спровоцировать Садата на применение ракет средней дальности против израильского тыла. Таким образом, "скады" оправдали себя, с точки зрения Египта, как средство стратегического сдерживания, и это, наряду с изменением советской политики военных поставок, подхлестнуло впоследствии гонку ракетных вооружений на Ближнем Востоке. Уже через год после Войны Судного дня "скадами" обзавелись Сирия и Ирак, в 1976 году их примеру последовала Ливия.
Читать дальше