Ларс Браунворт - Забытая Византия, которая спасла Запад

Этот пример, показавший характер нового султана, остался на Западе незамеченным. И Европа, и Византия прилежно отворачивались от него, желая верить, что между исламом и империей возможен мир. Вскоре их заблуждению пришел конец.

Мехмеду II удавалось сдерживаться еще несколько месяцев, а затем он нарушил свою клятву. Отправив своих инженеров в самую узкую часть Босфора, где Азию отделяет от Европы всего семьсот ярдов, он соорудил мост через узкую полоску воды и уничтожил византийский городок, который здесь находился. На том самом месте, где две тысячи лет назад персидский царь Ксеркс со своей огромной армией встретился с обреченным спартанским царем Леонидом, Мехмед построил крепость. [218]Его дед, чтобы властвовать над проливами, построил такой же замок на азиатском берегу, и теперь два этих укрепления эффективно отрезали Константинополь от Черного моря. Это был явный акт агрессии, и султан даже не пытался скрывать свои намерения. Когда Константин послал эмиссаров напомнить Мехмеду, что тот нарушил клятву, и умолял его пощадить хотя бы местные деревни, Мехмед приказал казнить послов.

По мере того, как стены новой крепости поднимались все выше, молодой венгр по имени Урбан прибыл в Константинополь и предложил свои услуги императору. Специалист в литье пушек и стрельбе из них, он предложил начать производство огнестрельного оружия для Византии. Константин XI был восхищен. Он уже видел новое смертоносное оружие при Гексамилионе и знал ужасающую силу этих оглушающих чудовищ, что могли сокрушить камень и сравнять с землей стены. Но чтобы нанять этого молодого человека, у императора попросту не оказалось денег. Каким-то образом для Урбана удалось наскрести жалованье, чтобы тот остался в городе, но эти средства вскоре кончились, и нуждающийся в деньгах венгр ушел, чтобы предложить свои услуги туркам.

Мехмед был только счастлив приветствовать Урбана. Осыпав его дарами, он спросил у венгра, могут ли его пушки снести городскую стену. Урбан слишком хорошо знал, что за стену султан имеет в виду. Поскольку он провел многие часы, исследуя знаменитые укрепления Константинополя, он пообещал сделать пушку, которая была бы способна сокрушить даже врата Вавилона. Немедленно приступив к работе, Урбан вскоре произвел бронзовое чудовище, которое могло стрелять шестисотфунтовыми каменными ядрами. Довольный султан разместил это орудие в своей новой крепости, объявив, что любой корабль, желающий пройти мимо, должен остановиться и заплатить пошлину. Венецианцы попытались воспротивиться, понимая, что это может полностью парализовать торговлю на Босфоре, но султан был абсолютно серьезен. Когда венецианский корабль попытался пройти через пролив, Мехмед приказал обстрелять и утопить его. Выловив оглушенных моряков из волн, он казнил их, а затем посадил на кол капитана, оставив труп на берегу в качестве наглядного предупреждения.

Султан был доволен своим новым оружием, но хотел пушку еще больших размеров и приказал Урбану построить орудие, более чем в два раза превосходящее первое. Венгр вернулся в свою литейную и отлил монстра длиной в двадцать семь футов, который мог метать гранитное ядро весом в пятнадцать сотен фунтов более чем на милю.

Мехмед понимал, что использование таких пушек позволит нанести быстрый сокрушительный удар по Константинополю и поможет захватить город, прежде чем Западу представится возможность собрать подкрепление в виде крестового похода. Единственная трудность заключалась в транспортировке огромного орудия за 140 миль от литейной в Адрианополе до стен Константинополя. Плотников и каменщиков торопливо погнали вперед, разравнивать холмы и строить мосты, а упряжка из шестидесяти волов и двухсот человек тянула пушку через сельские области Фракии, проходя в день по две с половиной мили. Сам же Мехмед выступил со своей армией 23 марта 1453 года. Теперь гибель Константинополя была не за горами.

Константин XI подготовился как мог — расчистил рвы, починил стены и запас провизию. Он видел, что делают турки с захваченными городами, и понимал, что шансы на спасение невелики. Оставалась одна последняя надежда: его брат Иоанн VIII обещал присоединиться к католической церкви, но официальное объявление унии так пока и не состоялось. Теперь папа послал кардинала с обещанием помощи — при условии, что постановление об унии будет официально зачитано в Софийском соборе. Император более не колебался. На малолюдной службе, проведенной в великой церкви, проводящий богослужение священник объявил, что православная и католическая церкви официально объединились. Небеса ликуют, провозгласил он.