Александр Шубин - Великая Испанская революция

Начавшаяся демократическая революция не изменила социальную структуру общества, но породила надежды низов на улучшение их жизни. В стране продолжало править неподконтрольное народу чиновничество. Самостоятельную силу представляла офицерская каста, обладавшая унаследованными от монархии привилегиями. «Республика мало что изменила: голодные продолжали голодать, богачи глупо, по-провинциальному роскошествовали» [37] Эренбург И. Г. Указ. соч. С.296. , — рассказывает посетивший Испанию советский писатель и журналист И. Эренбург.

28 июня 1931 г. прошли выборы в Учредительное собрание. В них приняли участие 65 % граждан, а 35 % не пошли голосовать. Но не пришли не только сторонники монархии, отрицавшие республику «справа», но и те, кто отрицал ее «слева». Республиканские партии получили 83 % мест, что подтвердило — большинство испанцев приняло республику если не как свой идеал, то как новую реальность. Самую большую фракцию (116 мест из 470) составили социалисты.

9 декабря 1931 г. была принята республиканская конституция, вводившая ответственность правительства перед парламентом, основные гражданские свободы. Конституция провозгласила Испанию «демократической республикой трудящихся всех классов, построенной на началах свободы и справедливости» (Ст. 1) и отделила Церковь от государства (Ст. 26). Ст. 44 конституции предусматривала возможность отчуждения собственности (за вознаграждение) и ее обобществление.

К власти пришло либерально-социалистическое правительство Мигеля Асаньи. Президентом стал Нисето Алкала Самора.

В своей агитации монархисты и фашисты изображали лидеров Республики в виде якобинцев и чуть ли не коммунистов. Сегодня этот миф получил второе дыхание, не перестав, впрочем, быть мифом [38] Так, Л. Пио Моа пишет о «якобинизации режима» в 1931–1933 гг. и пытается вывести из этого истоки гражданской войны. Если бы тут была действительная логическая связь, то к войне привел бы уже мятеж Санхурхо 1932 г. За неимением аргументов из области социальной политики Асаньи (весьма умеренной в этот период), Л. Пио Моа находит «якобинство» в демократических положениях конституции республики и символическом открытии кортесов в день взятия Бастилии. (См. Pío Moa L. Op. cit. P.30, 190). Отечественный автор В. Л. Телицын уже совсем отрывается от почвы исторической реальности и следующим образом представляет президента Н. Алкала Самору и премьера М. Асанью: «И тот и другой были известны своими радикальными взглядами на „оптимальное“ устройство общества, выступая сторонниками всеобщей национализации средств производства и государственного развития сельского хозяйства» (Телицын В. Л. Пиренеи в огне. Гражданская война в Испании и советские добровольцы. М., 2003. С.11). В действительности ни Алкала Самора, ни Асанья ничем таким известны не были. Оба были либералами, а не социалистами, причем первый — совсем умеренным, практически консерватором. Либералы не помышляли о «национализации крупной промышленности, банков, железных дорог» и прочих подвигах, которые, излишне доверяясь фашистской пропаганде, им приписывает В. Л. Телицын (Телицын В. Л. Указ. соч. С.11). . Между тем, Алкала Самора, противник отделения Церкви от государства, сам признавал, что его роль состояла в том, чтобы «обеспечить консервативный характер республики» [39] Cit.: Alvarez del Vayo J. Freedom’s Battle. NY., 1940. P.267. . Он мог с удовлетворением констатировать, что министры-социалисты готовы ради укрепления нового строя «оставить свои социалистические принципы у порога». Когда министр-социалист Индалесио Прието предложил ввести прогрессивный налог на крупные доходы, Асанья сместил его с поста министра финансов, дав «безопасный» портфель министра общественных работ. Впрочем, здесь Прието развернул бурную деятельность. Только на общественные работы в Бильбао было выделено более 16 млн песет. Однако в этом не было ничего собственно якобинского.

Когда региональный парламент Каталонии принял радикальный аграрный закон, Мадридское правительство заблокировало его осуществление. Это лишь усилило каталонский автономизм.

2 августа 1931 г. по инициативе национальной партии «Эскерра републикана де Каталунья» (Каталонская республиканская левая) [40] В марте 1931 г., накануне выборов, «Эскерра» объединила ведущие политические силы, выступающие за создание автономной или независимой республики в Каталонии и федеративной республики в Испании. и ее харизматичного лидера Франсиска Масиа на референдуме был утвержден статут Каталонии. Его параграф 1 гласил: «Каталония есть автономное государство внутри Испанской республики» [41] АВП. Ф.05. Оп.16. П.119. Д.62. Л.58. . Однако общеиспанские политики не собирались терпеть государство в государстве.