Дмитрий Минчёнок - Мадемуазель Ленорман

Немудрено, что подобными рассуждениями она совершенно вскружила голову своим новым знакомым, и прежде всего молодым. Сын Де-лезов Пьер влюбился в шестидесятилетнюю сивиллу. Это был скандал. В результате нервного разговора дома Пьер Делез серьезно заболел.

Только спустя две недели ему стало лучше. С этого момента произведенное Ленорман впечатление стало понемногу рассеиваться в его душе, и он уже смотрел на нее, как прежде, — с признательностью и уважением, но без всякого душевного волнения.

«Рассказывая об этом, я могу засвидетельствовать, что в то время, когда ее образ неотступно преследовал меня, у меня ни разу не возникла мысль, которую я не решился бы высказать, боясь заставить ее покраснеть. Возможно, эмоции, пробуждаемые магнетизмом, лишены чувственности в собственном смысле слова, возможно, доверие и дружеское расположение, какими я пользовался в ее семье, оградили меня от всякой недостойной мысли».

Как можно видеть, Делез боролся с чувством, которое он питал к своей учительнице.

У Пьера появилось новое пристрастие — он сам занялся практикой магнетизирования. У него оказались неплохие способности.

Пьер вылечил одного больного — приказчика в местной бакалейной лавке. Ему удалось усыпить его на первом же сеансе лечения. Магнетизирование продолжалось в течение двух-трех недель. Все это время малый исправно работал, не обвешивая, как обычно, клиентов, что Делез — младший тоже записал на счет благотворного воздействия гипноза.

После третьего сеанса он явился после работы к дому Делеза и не пожелал отходить от его окон. На вопрос, что ему надо в неурочное время, отвечал, что ему надо просто видеть Пьера Делеза — это повышает ему настроение. После четвертого сеанса он остался ночевать под окнами спальни Пьера. Еще на следующий день — преподнес ему с утра букет полевых цветов, а после работы, явившись сам, еще принес и пачку писем от себя, написанных им для Пьера за ночь.

Мария Анна видела несомненный талант в Делезе и продолжала усердно его гипнотизировать.

Родители Пьера ненавидели Марию Анну и посылали ей письма. «Оставьте нашего сына в покое, — рефреном повторялось в каждом письме. — Между вами разница в тридцать лет».

Мария Анна сама умела считать и не нуждалась в подобном напоминании. Но сделать ничего не могла.

Наконец, паника родителей Пьера достигла апогея. Как-то ночью отец Пьера попытался поджечь спальню Марии Анны, бросив ей в окно три зажженных римских свечи. Она проявила чудеса мужества и выдержки, несмотря на то что все вокруг довольно быстро занялось огнем — штофные обои, мягкая софа и множество бумаг, разбросанных по дому.

В ту же ночь она написала завещание. «Я утверждаю, — написала она в первых строках, — что, делая добро, мы получаем удовольствие, не сравнимое ни с каким иным». Может быть, она сильно мучилась, творя такое добро, которое было не сравнимо ни с чем другим, и теперь желала простого человеческого счастья.

Тем временем Делез делал успехи, постигая тайны гипноза. У него не было отбоя от клиентов. Все это сильно утомляло его и без того слабое тело.

Чтобы пресечь эксцентрические выходки собственных родителей, Марии Анне Делез предложил жить вместе. Он заменил ей сына, которого у нее никогда не было. А он относился к ней как к любовнице, которой она ему так и не стала.

Родители были официально уведомлены, что Мария Анна лечит его.

Однажды между ними состоялся разговор.

— А когда ты была больше всего испугана в своей жизни?

— Когда ощутила свою абсолютную власть над будущим, — ответила Ленорман. — Это произошло тогда, когда молоденький офицер — корсиканец по имени Бонапарт спросил меня, что его ждет, и я сказала ему, что он будет императором Франции.

— А когда ты оставалась совершенно равнодушной от осознания своего могущества? — спросил Пьер.

— Когда маршал Мюррей выселял меня из Парижа за то, что я предсказала его лошади гибель, а его армии скорое поражение в России.

— А теперь скажи, — попросил Пьер, — что будет со мной?

Ленорман раскинула карты и в ужасе прошептала:

— Ты умираешь.

— Почему же ты не узнала об этом раньше, сивилла? — побледнев, спросил ее Пьер.

— Потому что я люблю тебя, — ответила Ленорман.

Пьер закрыл глаза.

История этой любви канула бы в Лету, если б не нашелся единственный человек, который смог ее описать. Книга, изданная мизерным тиражом под названием «Влюбленный магнетизер», чудом сохранилась в безансонской городской библиотеке.