Виктор Губарев - Лихое братство Тортуги и Ямайки

15 января отряд прошел мимо упомянутого испанского укрепления и остановился на ночлег в четырех лье от него. Поскольку строительные работы в этом укреплении еще не были завершены, испанцы, напуганные известием о недавней победе флибустьеров, не рискнули вступить с ними в новое сражение.

16-го числа отряд преодолел еще порядка шести лье. «Наконец 17-го, на шестнадцатый день нашего похода, — сообщает Равено де Люссан, — мы прибыли к этой реке, столь желаемой, и немедленно вошли в лес на ее берегу, где каждый принялся в поте лица своего рубить деревья, чтобы построить специальные бочки (Piperies), которые служили бы нам для спуска [по реке]».

Архенгольц ошибочно предположил, что флибустьеры собирались спускаться к Карибскому морю по реке Магдалене, которая, как известно, протекает в Южной Америке. В действительности это была река Коко.

Бочки, или короба, предназначавшиеся для плавания по бурным водам реки, строились из досок легкого дерева Mabot d’berbe ; доски скреплялись между собой лианами и канатами, сплетенными из длинных полос древесной коры. В одном таком плавсредстве могли поместиться два человека с багажом и оружием; при этом короб погружался в воду на глубину до 2–3 футов. Управлять им можно было с помощью длинного шеста, служившего также для предотвращения столкновения со скалами и большими камнями, на которые их могло вынести стремительное течение.

«Эта река берет свое начало в горах Сеговии, — пишет Равено де Люссан, — и впадает в Северное море близ мыса Грасьяс-а-Дьос после того, как проносит свои воды со страшной скоростью мимо бесконечного множества невероятно огромных скал, через ужасные пропасти, которые невозможно себе представить, и большое количество водопадов, числом более ста, как больших, так и малых, расположенных на некотором расстоянии один от другого, особенно три, на которые невозможно смотреть без содрогания, и голова идет кругом, когда видишь и слышишь, как вода низвергается с такой высоты в эти ужасные пропасти».

Перед тем как пуститься в плавание по реке, флибустьеры зарезали часть лошадей и засолили их мясо. Затем перетащили короба из леса на берег, отпустили пленных испанцев и, помолившись, приступили к спуску своих экзотических плавсредств на воду. «Маленькие машины с самого начала были увлечены с ужасной силой быстрым потоком, перебрасываемы волнами и покрываемы пенящейся водой, так что одна лишь легкость их делала поднятие возможным, причем пираты обыкновенно были выбрасываемы и держались за края, — рассказывает Архенгольц. — Но это беспрестанное держание истощало силы и препятствовало принятию других мер безопасности, из-за чего флибустьеры решились привязывать себя к своим корзинам… Привязанные, они могли действовать с большей легкостью, потому что должны были беспрерывно работать шестами, чтобы избегнуть постоянно встречавшихся скал. Но это часто не удавалось, а между тем флибустьеры, привязанные к корзинам, увлекаемым в бездну, тяжестью своей топили их окончательно, или, опрокинувшись, захлебывались и тонули. Иные спасались, правда, но с потерей всего своего имущества.

Огромные водопады, в которых вода низвергалась со страшной высоты… заставляли содрогаться самых мужественных пиратов, как ни привыкли они к опасностям Оказавшись по-соседсгву с подобными водопадами, они употребляли все свои силы для достижения ближайшего берега, там вытаскивали свои машины на берег, разгружали их и навьючивали весь груз на себя… Обремененные таким образом, они переползали через целые гряды скал, пока не достигали конца водопада Потом отправляли несколько человек на место выгрузки, те вталкивали машины в воду, сносившую их вниз, где флибустьеры пускались вплавь ловить их. Между тем течение было столь стремительным, что часто суда эти молнией проносились мимо поджидавших их. Те, кто претерпевал неудачу в ловле, выплывали на берег и принимались строить новые короба.

Некоторое время эта странная флотилия держалась вместе, чтобы взаимно помогать друг другу, но следствием этого было много несчастий. Один короб, увлекаемый потоком, часто наваливался на другой, и нередко оба тонули; иные попадали на скалы, с которых только с трудом и то изредка могли освободиться, потому что следовавшие за ними мешали им в этом В таких случаях оставалось одно средство: развязать веревки и доверить себя реке на разрозненных досках. На третий день плавания Равено де Люссан сообщил своим товарищам, что поскольку теперь нечего больше опасаться испанцев, то совместное опасное плавание становится совершенно излишним, и что теперь все внимание следует обратить не на защиту от неприятелей, а единственно на преодоление препятствий… Он уговорил их плыть далее врозь, причем передние должны были извещать плывущих сзади сигналами об опаснейших местах и указывать удобнейшие места для высадок. Несмотря на все эти предосторожности, однако, ежедневно несколько человек были поглощаемы рекой».