Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

Германские генералы, купаясь в крови сотен тысяч беззащитных невинных мужчин, женщин и детей, действовали почти сердечно. Возможно, им нравилась эта работа, так же как она, очевидно, нравилась самим членам эйнзатцкоманд.

«Следует упомянуть, — говорится в отчете, — что командиры вооруженных отрядов СС и регулярной полиции, находящиеся в запасе, заявили о своем желании остаться в составе полиции безопасности и СД»

Снова и снова в отчетах об успехах эйнзатцкоманд подчеркивается роль, которую в них сыграло сотрудничество с армейскими властями. После описания того, каким образом тысячи литовских евреев были «обезврежены» во время одного из погромов в июне, в одном из отчетов говорится:

«Эти мероприятия по самоочищению проходили гладко благодаря тому, что армейские власти, которые были поставлены об этом в известность, проявили должное понимание этой задачи».

Армейские власти проявляли не одну только «сердечность» и понимание задач. В некоторых случаях они брали инициативу в свои руки. После описания умерщвления больных из психиатрической больницы, которые попали в руки эйнзатцкоманды, в отчете говорится:

«Иногда армейские власти просили нас подобным же образом очистить другие учреждения, помещения которых были нужны для расквартирования войск. Однако поскольку интересы полиции безопасности не требовали такого вмешательства, армейским властям предоставлялось самим, с помощью их собственных честей, провести необходимые мероприятия».

И далее:

«Продвижение частей оперативной группы "А", которая должна была действовать в Ленинграде, производилось по договоренности с танковой группой 4 и в соответствии с выраженным желанием танковой группы 4».

Могло ли случиться, что операции такого рода, длившиеся в течение месяцев и лет на громадных территориях, проводившиеся в сотрудничестве с вооруженными силами по мере их продвижения и на тыловых территориях, которыми они управляли, оставались неизвестными руководителям Германии? Даже их собственные уполномоченные на оккупированных территориях заявляли протесты. В октябре 1941 года уполномоченный по Белоруссии направил имперскому уполномоченному по делам восточных территорий в Риге отчет об операциях в своем округе. На основании этого отчета можно получить некоторое представление об ужасах этих мероприятий:

«Не говоря уже о том, что евреи подвергались самому ужасному и варварскому обращению на глазах белорусов, самих белорусов также "обрабатывали" резиновыми дубинками и ружейными прикладами... Все это зрелище в общем было более чем ужасно... Я не присутствовал на расстрелах за городом, поэтому я не могу говорить об их жестокости, но достаточно будет сказать, что расстрелянные сами выкапывали себя из могил через некоторое время после того, как их засыпали землей»

Однако протесты такого рода ни к чему не вели, массовые убийства продолжались с ужасающей жестокостью.

В феврале 1942 года в оперативном отчете Гейдриха о деятельности эйнзатцкоманд в СССР, отчете, копия которого была адресована лично Кальтенбруннеру, говорилось:

«Нашей целью является полное очищение восточных территорий от евреев... Эстония уже очищена от них. В Латвии в Риге, где было 29 500 евреев, количество их сокращено до 2500 человек»

В июне 1943 года уполномоченный по Белоруссии снова протестовал. После того как он упомянул о том, что 4,5 тысячи человек были убиты, он писал:

«Политический эффект таких операций широкого масштаба на мирное население ужасен, в особенности если учесть многочисленные расстрелы женщин и детей».

Имперский комиссар по восточным территориям, передавая этот протест Розенбергу, имперскому министру по оккупированным восточным территориям в Берлине, добавил:

«Тот факт, что евреи должны быть подвергнуты особому обращению, не требует дальнейшей дискуссии. Однако с трудом можно поверить тому, что это делается таким образом, как это описано в докладе генерального комиссара. Что такое Катынь по сравнению с этим! Вообразите только, что эти события станут известны противной стороне и будут использованы ею! Наиболее вероятно, что такая пропаганда не окажется действенной, но только потому, что люди, которые услышат или прочтут об этом, не смогут поверить этому»

Как правильно то, что здесь говорится! Разве даже сейчас мы можем поверить этому!

Описывая трудности в установлении различия между врагом и другом, он говорит: