Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

«Специально обученные агенты — мужчины и женщины — насильственно угоняли мужчин на работу в Германию. Из 5 миллионов иностранных рабочих, которые прибыли в Германию, даже 200 тысяч не приехали добровольно»

Методы, которые применялись при насильственном угоне, отвратительны по своей жестокости, и каждый из подсудимых должен был знать о них. В апреле 1941 г. Гиммлер в речи перед офицерами полка СС «Адольф Гитлер» сказал:

«Очень часто военнослужащие войск СС задумываются над угоном этих людей сюда. Эти мысли возникли у меня сегодня, когда я наблюдал эту крайне трудную работу, которую выполняет полиция безопасности при самой активной помощи ваших людей. То же самое происходило в Польше, где мы должны были отправлять десятки тысяч и сотни тысяч людей при сорокаградусном морозе»

И дальше:

«Умрут или не умрут от изнеможения 10 тысяч русских баб при рытье противотанковых рвов — интересует меня лишь постольку, поскольку этот ров, нужный Германии, должен быть закончен. Если кто-нибудь придет и скажет мне: "Я не могу допустить, чтобы этот ров рыли женщины и дети; это бесчеловечно, это их убьет", — я отвечу: "Вы — убийца людей собственной крови, так как, если этот ров не будет вырыт, то погибнут германские солдаты, а они сыновья германских матерей. Мы должны помнить, что в Германии имеется 6—7 миллионов иностранцев. Возможно, теперь их численность достигает 8 миллионов. В Германии имеются пленные. Они безопасны для нас до тех пор, пока мы будем принимать жесточайшие меры по самому пустяковому поводу» [48] Эта цитата из речи Гиммлера от 4 октября 1943 г. — Прим. сост.

В августе 1943 года потребность в рабочей силе еще больше возросла. Гиммлер приказал:

«Все молодые трудоспособные женщины должны быть отправлены в Германию на работу через ведомство имперского генерального уполномоченного Заукеля. Дети, пожилые женщины и старики должны быть собраны вместе и использованы на работах в женских и детских лагерях».

Приказы, отданные группенфюрерам СД, действовавшим на Украине, содержали такие же настоятельные требования:

«Деятельность министерства труда должна быть поддержана в наибольшей степени. Временами нельзя будет воздержаться от применения силы. При обыске деревень, в особенности в тех случаях, когда явится необходимость сжечь целую деревню, местное население должно быть принудительно передано в распоряжение уполномоченного [49] Речь идет о ведомстве Заукеля, — Прим. сост. . Как правило, детей расстреливать более не следует. Если мы временно ограничиваем наши строгие меры на основании вышеприведенного приказа, это делается из следующих соображений: нашей важнейшей целью является мобилизация рабочей силы»

Шпеер признал — и как он мог отрицать это, — что он знал и одобрял порядок мобилизации и доставки рабочих в Германию против их воли.

Кальтенбруннер писал своему другу Блашке:

«Между тем по специальным соображениям я приказал отправить несколько транспортов с эвакуированными в Вену, в ближайшее время должны быть отправлены четыре транспорта с 12 тысячами евреев. Они должны прибыть в Вену через несколько дней... Нетрудоспособные женщины и дети этих евреев — все они держатся наготове для специальной акции и посему однажды вновь будут перемещены. Они должны содержаться в охраняемом лагере и в дневное время»

Опять мы встречаем эту зловещую фразу, значение которой они так хорошо знали, — «специальное обращение», «специальная акция». Убийство остается убийством независимо от того, каким эвфемизмом убийцы вздумают его прикрыть. Нужда в рабочей силе стала такой острой, что не только евреев не отправляли в газовые камеры, пока они были трудоспособны, но хватали даже детей и заставляли их работать. Это все, что относится к насильственному угону людей в Германию. Какая участь ожидала их по прибытии?

Еще в марте 1941 года районные объединения крестьян получили инструкции о том, как обращаться с польскими сельскохозяйственными рабочими, которых они должны были получить (ЕС-68). Рабочим не предоставлялось право подавать жалобы; им, этим религиозным людям, запрещалось посещать церковь; запрещались все виды развлечений, пользование общественными транспортными средствами. Их наниматели получали право применять телесные наказания и ни в коем случае «не могли быть привлечены к ответственности официальными учреждениями». В конце приказывалось: « Сельскохозяйственные рабочие польской национальности должны по возможности быть удалены от людей, живущих в доме, жить вне села и не в домах; их можно поместить в конюшни и т.д. Чувство жалости не должно помешать проведению таких мероприятий ».