Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

Террор Торквемады [35] Томас Торквемада — доминиканский монах, деятель инквизиции в Испании, первый «великий инквизитор». Отличался исключительной жестокостью, приговорил к сожжению на костре более 8 тысяч «еретиков», добился изгнания в 1492 году из Испании евреев. — Прим. сост. бледнеет перед нацистской инквизицией. Эти деяния являются неопровержимыми историческими фактами, по которым будущие поколения будут судить о нашем десятилетии. Если мы не сумеем уничтожить причины и предотвратить повторение подобного варварства, можно будет с основанием сказать, что XX столетие приведет к гибели цивилизации.

Руководствуясь данными фактами, мы предприняли шаги для того, чтобы воспрепятствовать дальнейшему процессу гниения в летописи нашей эры. Подсудимые жалуются, что мы двигаемся вперед слишком быстро. Создавая Устав этого Трибунала, мы полагали, что лишь регистрируем уже достигнутое в развитии международного права. Однако они говорят, что мы обогнали наше время, что мы предвосхитили процесс, который только должен произойти, но еще не совершился. Лондонское соглашение, независимо от того, создает ли оно или лишь регистрирует достигнутое, при всех обстоятельствах знаменует собой сдвиг в международном праве, который в общих чертах соответствует эволюции во внутреннем законодательстве, заключающейся в том, что люди перестали карать за преступление «преследованием и криками», а стали руководствоваться при определении наказания доводами рассудка и результатами расследования. Сообщество народов выросло из примитивного закона «преследований и криков», из закона «лови и убивай». Оно стремится применять санкции для того, чтобы претворять в жизнь международное право, но руководствоваться в этом применении санкций доказательством, законом и разумом, а не интуитивным протестом. Подсудимые отрицают закон, по которому они привлекаются к ответственности. Их отвращение к закону, который осуждает их, не является оригинальным. Еще до них говорили, что «вор, который чувствует на своей шее веревку, не может придерживаться хорошего мнения о законе».

Я не стану касаться правовых основ данного процесса. Позиция, которую занимают Соединенные Штаты, была достаточно разъяснена в моей вступительной речи. Мой достойный коллега Генеральный прокурор Великобритании [36] Имеется в виду Главный обвинитель от Великобритании Х. Шоукросс. — Прим. сост. даст ответ от имени всех главных обвинителей на возражения подсудимых относительно правовой основы данного процесса. На данной стадии судебного разбирательства я остановлюсь на законе, относящемся к данным преступлениям, в соответствии с тем, как он изложен в Уставе. Подсудимые, которые вообще не имели бы права быть заслушанными, если бы Устав не предоставил им такого права, теперь требуют уничтожения правовой основы данного процесса. Трибунал, конечно, не имеет полномочий отвергнуть или изменить соглашение между четырьмя державами, к которому присоединились 18 других стран, формулировки Устава являются обязательными для всех участников этого судебного разбирательства.

Однако при толковании Устава мы не должны забывать о том, какой исключительный, чрезвычайный характер имеет Международный военный трибунал. Он не является частью установленной конституцией системы юстиции ни одной из подписавших соглашение сторон. Германия безоговорочно капитулировала, однако еще не подписан мирный договор и не достигнуто соглашение о нем. Формально союзники все еще находятся в состоянии войны с Германией, хотя политическая и военная система противника прекратила свое существование.

Как Военный трибунал этот суд является продолжением военных усилий союзников. Как международный — он не связан никакими процессуальными или материально-правовыми утонченностями системы юриспруденции или конституционной системы каждой из наших стран; его решения также не внесут новых прецедентов во внутреннюю систему их гражданской юстиции. Как Международный военный трибунал — он поднимается над местным и преходящим и стремится руководствоваться не только международным правом, но и основными принципами юриспруденции, которые присущи цивилизации и давно уже нашли воплощение в кодексах всех народов.

Мы можем быть уверены в одном — будущим поколениям никогда не придется с недоумением вопрошать, что же могли сказать нацисты в свое оправдание. История будет знать: все, что они могли сказать, им было позволено сказать. Они получили возможность предстать перед судом такого рода, право на который в дни их процветания и славы они не предоставляли никому.