Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

Фрику на основании его деятельности на посту министра внутренних дел вменяется также в вину убийство больных и душевнобольных.

Принципиальное указание Гитлера содержится в документе ПС-630, США-342, из которого видно, что Гитлер отдал такое распоряжение... Боулеру и доктору Брандту, минуя аппарат министерства. Гитлер вопреки всем правилам подписал поручение не в качестве лица, выполняющего государственные функции, то есть фюрера и рейхсканцлера, а использовал для этого бумагу, предназначенную для частных писем со штампом «Адольф Гитлер»...

После того как Фрик оставил пост министра внутренних дел, он в августе 1943 года был назначен на должность имперского протектора в Богемии и Моравии... Я ссылаюсь на документы ПС-3443, СССР-60 и ПС-1366 и показания свидетеля Ламмерса.

Должность имперского протектора являлась первоначально воплощением власти империи в протекторате. Однако на практике полномочия постепенно переходили к тогдашнему статс-секретарю имперского протектора Карлу Франку. С назначением Фрика в августе 1943 года имперским протектором в Богемии и Моравии правительственные полномочия были также и формально перенесены на Франка неопубликованным декретом фюрера. С этого времени Франк стал именоваться «германский государственный министр в Богемии и Моравии».

За имперским протектором в основном осталось лишь право представительства и право помилования. Обвинение не вменяет Фрику в вину злоупотребления этим правом. После издания упомянутого указа фюрера Франк в качестве «германского государственного министра» подчинялся непосредственно Гитлеру, от которого получил назначение и который, минуя Фрика, давал франку указания. Изменить или повлиять на них Фрик не имел возможности. При таком положении вещей нельзя выдвигать обвинения против Фрика на основании документе ПС-3589, США-720...

Далее, обвинение характеризовало Фрика как главу гестапо и вследствие этого назвало его членом данной организации. В качестве аргумента было приведено то обстоятельство, что гестапо со времени назначения Гиммлера на пост начальника германской полиции в 1936 году формально входило в состав имперского министерства внутренних дел. Однако гестапо в лице Гиммлера имело собственного начальника, от которого оно получало все указания; формальное подчинение Гиммлера министру внутренних дел не делает последнего членом единолично руководимой Гиммлером организации.

На основании всего этого можно сказать, что подсудимый Фрик был человеком, который, несомненно, прилагал определенные усилия в политическом смысле для того, чтобы обеспечить Гитлеру приход к власти, и который после достижения цели в течение определенного времени оказывал значительное влияние на внутреннюю политику.

Но все его мероприятия преследовали внутриполитические цели. Они не должны были иметь ничего общего с внешнеполитическими целями, связанными с агрессивными войнами, и во всяком случае ничего общего с преступлениями против мира или военными преступлениями; а такая зависимость согласно статье 6 Устава необходима для осуждения, как об этом говорили в своих выступлениях обвинители.

Когда Фрик позднее увидел, что политика направляется по такому руслу, которого он не мог одобрить, он пытался использовать свое влияние для того, чтобы изменить эту линию политики, но со временем должен был все больше убеждаться в том, что Гитлер не намеревался выслушивать его жалобы и возражения. Наоборот, он понял, что жалобы подрывали доверие к нему Гитлера, который гораздо охотнее выслушивал советы своих единомышленников, например Гиммлера и ему подобных. В конце концов с 1937 года Гитлер больше не стал принимать Фрика, если последний приходил с жалобами.

Затем Фрик отказался от таких безнадежных попыток добиться какого-либо изменения положения. Его отставка также не принесла бы с собой никаких изменений, если прошение об отставке, которое он неоднократно подавал, было бы удовлетворено. Этот момент достаточно ясно освещен в процессе представления доказательств. Таким образом, вся трагедия заключается в том, что он оказался запуганным в систему, первоначальные шаги которой он с восторгом приветствовал и развитие которой представлял себе совершенно иначе.

Для оценки личности и действий подсудимого мне кажется важным то обстоятельство, что в процессе представления доказательств, длившегося в течение месяцев, не было приведено ни одного доказательства, свидетельствующего о личном участии подсудимого в совершении каких-либо преступлений...