Николай Шварёв - Разведчики-нелегалы СССР и России

Резидент поздравил нелегала с Новым годом и с награждением знаком «Почетный сотрудник госбезопасности». И добавляет: «Поздравляет тебя ещё один общий знакомый, который находится здесь. Это Олег Гордиевский». Козлов спросил: «Откуда Гордиевский знает, что я здесь? Не вы ли ему сказали? Или показали ему вот этот мой новый паспорт?» Кстати, Гордиевский был Тогда заместителем советского резидента в Копенгагене. Существует железное правило, согласно которому нельзя раскрывать нелегала, если на то нет острой необходимости, даже перед своими нелегалами. Когда же это правило не соблюдается… следует провал. Что и произошло с Козловым. О. Гордиевский его предал, когда сбежал в Англию, и не только одного его.

В 1977 году Козлову впервые поручили выехать в ЮАР — Тогда страну апартеида. На всех скамейках в парках, на улицах надписи: «Только для белых». Магазины — только для белых, для чёрных ничего нет. Чёрные в 6 часов вечера садятся и уезжают в свои тауншипы. Тогда Советский Союз помогал Африканскому национальному конгрессу. Разведку же интересовало другое: тайные связи с Западом. Когда Козлов первый раз посетил Намибию, это была немецкая Юго-Западная Африка, колония ЮАР. Он объездил всю страну. Везде нужны были контакты. В то время в ЮАР добывался уже обогащенный уран на 80 процентов. И весь этот уран шёл напрямую в Америку. А ведь официально США, Англия и другие западные страны к тому времени объявили ЮАР экономический бойкот. В Намибии Козлов общался только по-немецки. Потому что там даже чёрные говорили по-немецки не хуже самих немцев. А немцев там было очень много. Гостиницы все немецкие. Название отелей — чисто немецкие. И везде немцы-фермеры.

В 1978 году А. Козлов совершил поездку по приграничным, прифронтовым государствам — Замбии, Ботсване, Малави. Они вроде бы помогали Южно-Африканскому конгрессу, но все равно экономикой там заправляли юаровцы. В Ботсване, к примеру, алмазные копи находились в руках «Де Бирс».

В ЮАР советскую разведку интересовало прежде всего, есть там атомное оружие или нет. В научно-исследовательской лаборатории Пелендаба велись исследования в ядерной области. И у нас, и у американцев были подозрения, что и там создаётся атомная бомба. Потому что однажды в 1978 году удалось зафиксировать похожую на атомный взрыв вспышку в Южном полушарии неподалеку от Кейптауна. Тогда Козлова и направили в Малави — ведь это было единственное африканское государство, установившее с ЮАР дипломатические отношения. Алексей Михайлович прибыл в город Блантайр. Все белые в этих государствах очень быстро между собой сходятся. Появляется свежий европеец, тем более немец, его с удовольствием примут и поведают абсолютно все.

«Как-то разговорились про атомную бомбу, — вспоминает Козлов. — Я и говорю, надо же, думали, будто ЮАР ее имеет, а оказалось, нет. И вдруг одна пожилая женщина оживляется: как это нет, мы же в декабре 1976 года обмывали ее изготовление шампанским. Я тут же сообщил об этом в Центр. Как мне потом рассказывали, ночью вызвали даже начальников управлений, отдела и обсуждали мою информацию. Но документально это нельзя было доказать. Кстати, женщина эта мне представилась, сообщила, что работала секретаршей генерального директора базы Педендаба, ушла на пенсию и переехала в Малави. Позже эта информация нашла подтверждение».

В 1980 году Алексея Михайловича снова направили в ЮАР. Потом он прибыл в Намибию. И в городе Виндхуке заметил за собой наружное наблюдение. Козлов принял решение сразу лететь в ЮАР. После приземления в Йоханнесбурге в самолёте ему предъявили документ юаровской контрразведки, надели наручники, отвели в аэропорт, в специальную комнату, заставили раздеться до трусов. Затем притащили вещи, одели и повели в Преторию. Месяц провел он во внутренней тюрьме полиции безопасности (это контрразведка ЮАР). Допросы шли день и ночь. В первую неделю ему не давали спать ни секунды. Он засыпал прямо стоя, иногда даже падал. В кабинете следователя Козлов обратил внимание на висевший на стене портрет Гитлера. А сам следователь был поклонником Эрнста Кальтенбруннера. Допросы велись в основном в подвале.

Через неделю вдруг решили дать Козлову выспаться. Однако камера, где Козлов должен был спать, наполнялась звуками человеческих голосов. Как будто кого-то пытали рядом. Люди орали, скрежетали зубами, плакали, словно их избивали. Через каждые полчаса в камеру заходила охрана для осмотра обстановки. Арестованный должен перед ними вставать.