Ричард Дейвенпорт-Хайнс - В поисках забвения. Всемирная история наркотиков 1500–2000

В Британии имелась давняя молодежная традиция «жить ради выходных» – в особенности это касалось учеников бухгалтеров-«модов» – но с самых тяжелых последних лет правительства Тэтчер (1988-1990) толпы молодых людей готовились к выходным, чтобы провести их в клубах с наркотиками и танцами. Не исключено, что вначале экстази был особенно привлекательным для рабочей молодежи из-за того, что она чувствовала себя отвергнутой, обесцененной и забытой в силу господствующей доктрины консерваторов. Но имелись и десятки тысяч гедонистов – и количество их постоянно возрастало – которые просто наслаждались жизнью и преследовали эту цель с ненасытным аппетитом потребительства, характерным для эпохи Тэтчер и Мейджора. Танцевальную культуру 1990-х годов хорошо описывает фраза английского художника Дейва Хики, произнесенная в Лас-Вегасе: «Я хочу развлекаться, и я хочу выиграть». Популярный лозунг «Если красть, то миллион» передает жадный материализм этой культуры.

Мемуары Тэтчер начинаются со слов «Мое первое отчетливое воспоминание – это транспорт», а наиболее представительным символом ее пребывания на посту премьер-министра является М-25, кольцевая автодорога вокруг Лондона, которую он открыла в 1986 году. Молодые предприниматели начали устраивать грандиозные рейв-вечеринки под открытым небом на небольшом расстоянии от М-25, зная, что на них теперь легко попасть из любого района Южной Англии. Власти поняли, что к этому феномену нельзя подходить с точки зрения запрещения наркотиков – невозможно арестовать каждого продавца или покупателя экстази, поэтому они решили рассматривать эту проблему как нарушение общественного порядка. В полиции был создан отдел платных вечеринок, чтобы бороться с этим явлением, к ноябрю 1989 года полицейские еженедельно контролировали тридцать вечеринок. Законодатели (памятуя о правительстве Дуглас-Хьюма, которое четверть века назад выступило против амфетамина) быстро разработали Закон о развлечениях (ужесточении наказаний), который вступил в силу в июле 1990 года. Согласно этому закону, суды получили право налагать штрафы до двадцати тысяч фунтов стерлингов и наказывать тюремным заключением до шести месяцев каждого, кто организовал вечеринку, не имея на то лицензии. Однако к этому времени количество вечеринок под открытым небом пошло на убыль. В феврале 1990 года полиция доложила только о десяти подобных событиях, и такое уменьшение не было заслугой полиции: в проведение вечеринок стали вмешиваться преступные группировки, требовавшие от устроителей поделиться прибылями. В июле 1990 года, через месяц после того, как Закон о развлечениях (ужесточении наказаний) вступил в силу, полиция арестовала 836 человек на «складской» вечеринке недалеко от Лидса, графство Йоркшир. Это был самый массовый арест в Британии после 1819 года. Хотя после бесплатного фестиваля в Кэслмортоне, графство Уорсестершир, в мае 1992 года были арестованы двадцать три человека, им не было предъявлено никаких обвинений, а два года юридических процедур стоили налогоплательщикам, по самым приблизительным оценкам, четыре миллиона фунтов стерлингов.

В других отношениях положение с экстази в 1992 году ухудшилось. Торговцы поднимали свои прибыли, размешивая препарат другими, более дешевыми веществами, такими как амфетамины, ЛСД и транквилизаторы. Продавали также грубую смесь стимуляторов и галлюциногенов. Поскольку этот наркотик был объявлен вне закона, наркоманы не знали, что именно они покупают, и иногда получали вместо экстази кетамин. Из Латвии поставлялся MDA – галлюциногенная версия MDMDA. Марк Альмонд писал об эпохе после 1992 года, что, благодаря слишком большому спросу наркотик так сильно размешивали, что целое поколение говорило об экстази, по-настоящему не зная, что это такое. После того, как он перестал выходить в клубы, Альмонд устраивал «тихие вечеринки» у себя в лондонской квартире. «Часто я не знал никого, кто приходил – вокруг лежали чужие люди, были рассыпаны полоски кокаина, слышалась бессмыслица, вздор, бессвязная болтовня. Таблетки откусывали и передавали другим. Химия. Бред. Все несут чепуху. Треплются. Хвалятся с глазами в кучку».

Вероятно вследствие кратковременного разочарования в экстази примерно в 1992 году возникает новое увлечение GHB (гаммагидроксибутират) – солоноватой, безвкусной, прозрачной жидкостью, которую пили из небольших бутылочек (или иногда растворяли в напитках порошок GHB). Этот концентрированный вариант аминокислоты, существующей в человеческом мозге, был синтезирован в 1960-х годах. Вначале GHB использовали для лечения бессонницы, алкоголизма, а также при родах. В 1990 году Управление по контролю за продуктами и лекарствами (FDA) переклассифицировало его из пищевого продукта в наркотическое вещество. Известие о том, что назначение GHB запрещено без лицензии FDA и может быть опасно, возбудило интерес к этому наркотику в танцевальных клубах, в том числе и в Британии. Индивидуальная реакция на GHB значительно различается. Некоторые считают, что он придает остроту сексуальному контакту – или по крайней мере усиливает возбуждение от ласк – другие не испытывают эротического заряда. Этот факт соответствует значительной разнице в индивидуальных дозировках. Одного человека может привести в опасное коматозное состояние та же доза, от которой другой почувствует лишь приятное расслабление. В смеси с алкоголем или некоторыми другими веществами GHB может вызвать паралич дыхательных путей или кому. Во Флориде возникли трудности с обучением приему GHB. «Если бы мы раздали листовки, посвященные безопасному приему наркотиков, клуб закрыли бы через минуту. Вот так нам здесь живется», сказал владелец клуба «Файрстоун» в Орландо. Местные политики и общественные лидеры Флориды учредили Специальную комиссию по рейву, в результате чего клубы закрыли, а для подростков ввели комендантский час, но увлечение GHB не пошло на убыль. По словам одно рейвера из Орландо, «Наркотиков осталось столько же, единственная разница в том, люди принимают их там, где их не видят».