Светлана Паречина - Теории государственной власти

О существовании особой - учредительной власти - даже в тех странах, где она не упоминается (но подразумевается) в конституциях, говорят французские специалисты по сравнительной политологии Ж.Блан, Ф.-М.Вирье и Ф.Ваге. Эта ветвь власти мыслится прежде всего как полномочие на установление конституционных основ общественного и государственного строя. Например, учредительными собраниями, путем референдума. В этом случае учредительная власть в основе принадлежащая народу, осуществляется такими собраниями или корпусом избирателей. Иногда фигурирует большее количество властей. В Латинских странах существует контрольная власть, осуществляемая Генеральным Контролером республики.

В научной философской и социологической литературе нередко фигурируют и многие другие виды власти: партийная, военная, корпоративная, техническая, "четвертая власть прессы". При этом часто смешиваются такие понятия: власть как таковая и государственная власть.

Практика показывает, что власти, даже разделенные на основе самых прогрессивных подходов, живут в реалиях общественного развития, зачастую далеко не так, как это предполагает теоретическая модель. Иной раз расхождения нормативных установок и практической ситуации может быть результатом искажения теории, но в большинстве случаев первопричина заложена в деятельности политических сил, стоящих за определенными "властями". Однако искажения теоретической конструкции и отступления от принципа разделения властей носят исторически ограниченный характер. Было бы неверно полагать, что сама теория себя исчерпала. Наоборот, опыт возвращения к ней после частичных или преходящих отступлений, а, равно как и обращение к ней посттоталитарных государств, говорит об ее внутреннем потенциале и перспективности.

ГЛАВА II. ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ В РАЗВИТИИ КОНЦЕПЦИИ РАЗДЕЛЕНИЯ ВЛАСТЕЙ

В развитии концепции разделения властей с момента ее обоснования можно выделить следующие тенденции.

Во-первых, концепция разделения властей зародившаяся как идейно-политическое отрицание абсолютной монархии и тоталитарной централизации, логически должна была привести, и фактически во многих случаях привела к отрицанию также и конституционной монархии, к провозглашению республиканского строя в качестве единой последовательно демократической формы государственного управления. Что касается стран, где сохранилось конституционная монархия, то в них последняя не только свелась к чисто формальным своим признакам, но в большинстве случаев превратилась в некий исторический анахронизм, свидетельствующий скорее только о преемственности национальных традиций и символов. В некоторых странах, в частности в Великобритании. В последнее время поднимается вопрос об ее упразднении.

Во-вторых, переход к республиканской форме правления сопровождался утверждением по мимо унитарного, также и федеративного устройства. Применительно к федерациям концепция разделения властей начинает обогащаться чрезвычайно важным и приобретающим все более важное значение аспектом: определением соотношения между общефедеративным целым и его составными частями при осуществлении государственной власти. В эпицентре оказывается вопрос о принадлежности государственного суверенитета в федерации: является ли его носителем федерация в целом или каждое ее составляющая часть в отдельности? Именно ответ на этот вопрос служит главным и определяющим критерием установления основного различия всех федеративных государств.

Особое значение проблема суверенитета в федерации имела в прошлом не только научное, но и в практическом плане в государствах США, Швейцария. Германия. На основе особенностей их государственного устройства были предложены три решения, ставшие классическими.

Согласно первому из них, со времени вытеснившему остальные, суверенитет должен принадлежать только федерации, так как она обладает неограниченным правовым самоопределения. Такой была, в частности, позиция Г.Еллинека и П.Лабанда. известных представителей немецкой юриспруденции конца 19-го века.

Второе решение, исходило из договорного характера образования государств с наиболее четко выраженными федеративными признаками и чертами, признавала субъектами государственного суверенитета только членов федерации.

Третье решение. Его сторонники, столкнулись с теоретически непреодолимыми противоречиями на правовой почве в позициях тех и других оппонентов. Нашли компромиссный выход в разделении государственного суверенитета между федерацией и ее частями. Хотя и они в этом случае осознавали, что предложенная ими формула также юридически уязвима.