Олег Смыслов - Богоборцы из НКВД

Патриарх: Это толкование.

Председатель: Но это вытекает из ваших показаний.

Патриарх: Всё можно видеть, и даже контрреволюцию, которой я не вижу. Я привожу канон и указываю, что Церковь смотрит на это, как на святотатство. И это касается всех верующих, которые будут отдавать.

Председатель: У вас в воззвании сказано совершенно ясно, что с точки зрения Церкви является святотатством, и после этого определения вы там же в воззвании прибавили: «После резкого выпада газет по отношению к духовным руководителям 13/26 февраля Всероссийский Центральный Комитет для оказания помощи голодающим постановил взять из храмов все драгоценные вещи, в том числе и священные сосуды и прочие богослужебные предметы. С точки зрения нашей, этот акт является актом святотатства», т. е. именно акт изъятия, и далее: «Мы священным нашим долгом почли выяснить взгляд Церкви на этот акт, а также оповестить о сём всех верных чад наших». Разве не ясно, что здесь речь идёт о том самом акте, который был издан ВЦИК и называется декретом об изъятии церковных ценностей? Неужели и теперь не ясно, что именно этот акт является, с вашей точки зрения, святотатством?

Патриарх: Нет, с точки зрения канонов.

Обвинитель: Известна ли вам разница между святотатством и кощунством?

Патриарх: Да.

Обвинитель: Какая разница?

Патриарх: Святотатство — похищение священных вещей, кощунство — насмешка над ними.

Обвинитель: Надругательство?

Патриарх: Да.

Обвинитель: Если, с вашей точки зрения, могло быть надругательством прикосновение мирян к сосудам, то почему в своём воззвании вы говорите общие выражения: «Изъятие ценностей есть святотатство и кощунство»? Почему вы не узнали точно, что это относится к прикосновению не к кадилу, а именно к священным сосудам?

Патриарх: Все случаи трудно указать. Например, при уборке выходило, что снимали ризу, и она не входила в ящик, тогда её топтали ногами.

Обвинитель: когда это было?

Патриарх: В церкви Василия Кесарийского.

Обвинитель: Кто это вам передавал?

Патриарх: Батюшки.

Обвинитель: Вы можете назвать?

Патриарх: Я, по крайней мере, посылал к Преосвященному Антонину, и он участвовал в самой контрольной комиссии.

Обвинитель: И у вас даже, таким образом, не установлены фамилии?

Патриарх: Это уже их спрашивайте.

Председатель: Свидетель Белавин, вы только что видели, какое впечатление производят на некоторые элемента, присутствующие здесь, в зале, ваши слова. Раз вы передаёте такой факт, как совершенно достоверный, то вы обязаны подтвердить доказательствами. Иначе это носит голословный характер.

Укажите фамилии тех, кто топтал ногами, иначе Трибунал не может верить вам. Вы можете назвать фамилию?

Патриарх: Нет.

Председатель: Значит, вы заявили голословно?

Патриарх: Я в собственных руках держал документы.

Обвинитель: Мне точно известно, как происходило в церкви Василия Кесарийского изъятие ценностей, и я спрашиваю: кто эту гнусную клевету распространял?

Патриарх: Я не знаю, или Василия Кесарийского, или в другой церкви.

Председатель: Вы можете назвать фамилию священника? По крайней мере тех, кто вам сообщил об этом?

Патриарх: Это было в церкви по соседству с Василием Кесарийским, или Валаамского подворья, или в которой-нибудь из них.

Председатель: Значит, назвать фамилии вы не можете?

Патриарх: Нет, я не могу, но для этого нужна справка. Но это было у Василия Кесарийского или в Валаамском подворье.

Обвинитель: Точно вы не знаете?

Патриарх: Так это было в один день.

Обвинитель: Значит, вы отказываетесь сказать, в какой церкви это было?

Патриарх: Я могу сообщить, только не сейчас.

Председатель: Ваш ответ должен быть дан сейчас же. Прежде чем утверждать, вы должны ваши слова десять раз взвесить. По долгу совести вы должны назвать фамилии.

Патриарх: Фамилии тех, кто совершил, я не могу сказать, потому что это для меня совершенно безразлично, я следствия производить не могу. Из священников же были священник от церкви Василия Кесарийского и протодиакон Валаамского подворья.

Обвинитель: Первое ваше заявление было, что вам об этом рассказывали священники церкви Василия Кесарийского. Вы не отказываетесь от этого показания?

Патриарх: Нет, не отказываюсь.

Обвинитель: Я задаю вопрос: почему в своём воззвании вместо выражения «кощунство» вы сознательно, как заявляете сами, поставили слово «святотатство»? Было у вас желание сбить с толку вашу паству и направить по другому пути?