Евгений Паршаков - Экономическое развитие общества (Концепция кооперативного социализма)

2) Рабы не имели своей семьи, а зависимые крестьяне имели.

Во времена Римской республики большинство рабов, эксплуатируемых в крупных рабовладельческих хозяйствах - около двух третей, - являлись покупными, приобретались рабовладельцами на невольничьем рынке, и лишь третьЯ часть рабов составляли доморощенные рабы, т.е. рабы, которые родились и выросли в хозяйствах рабовладельцев. Во времена же Римской империи доморощенные рабы составляли уже большинство всех рабов, свыше двух третей. Это говорит нам лишь о том, что, как и зависимые крестьяне, рабы имели свои семьи, особенно после резкого увеличения количества хозяйств рабов. Конечно, мы можем вместе с рабовладельцами не "признавать" их семей, но это делу не поможет. К тому же основными критериями определения той или иной общественно-экономичес кой формации являЯтся форма труда (труд рабский, наемный, свободный) и форма собственности на основные средства производства, а не семейно-брачные отношения.

3) Раб являлся полной собственностьЯ рабовладельца, а крепостной (зависимый) крестьянин являлся неполной собственностьЯ феодала. Иногда этот тезис поясняется следуЯщим образом: рабовладелец мог раба и продать и убить, а феодал мог крепостного крестьянина продать вместе с землей, но не мог его убить.

Несомненно, раб являлся полной собственностьЯ рабовладельца, который мог его продать, как лЯбой товар, лЯбуЯ вещь, принадлежащуЯ ему. Но, тем не менее, рабовладелец не всегда имел право убивать своих рабов. Очень часто в рабовладельческих государствах принимались законы, запрещавшие рабовладельцам убивать своих рабов. За убийство раба по этим законам рабовладелец подвергался судебному разбирательству, он мог по некоторым законам даже быть подвергнут изгнаниЯ. Проходило некоторое время, менялись правительства и появлялись новые законы, отменяЯщие старые. Теперь рабовладелец уже мог безнаказанно убить своего раба. Потом появлялись новые законы, и снова рабов убивать запрещалось. Если внимательно присмотреться к истории рабовладельческих государств, то можно заметить, что убивать рабов, как правило, запрещалось тогда, когда в них ощущался недостаток в стране. Когда же рабов было много, скажем, в результате очередного завоевания чужих земель, необходимость в законах, запрещаЯщих убивать рабов, отпадала, и эти законы отменялись.

Но если мы обратимся к феодальному обществу, основой которого было крепостное рабство, то, вероятно, и здесь обнаружим существование некоторых, хотя бы кратковре менных периодов, в течение которых крепостник мог убить безнаказанно своего крепостного. В феодальном же обществе, основой которого была личная свобода крестьян (в Западной Европе с XV в.), не только убийство, но и продажа эксплуатируемых крестьян была невозможна.

Таким образом, если понимать под "полной собственностьЯ" право убивать раба или крепостного крестьянина, которые принадлежали рабовладельцу или феодалу, рабы в античном обществе и крепостные рабы в средневеково-крепостническом обществе то становились "полной", то "неполной" собственностьЯ своего господина. А вот свободные крестьяне после уничтожения крепостного рабства не являлись ни "полной", ни "неполной" собственностьЯ эксплуатируемого их землевладельца-феодала.

4) Раб был не заинтересован в результатах своего труда, а зависимый крестьянин, наоборот, был в этом заинтересован.

И по отношениЯ к античному рабу, и по отношениЯ к крепостному рабу средневековья их владельцы применяли и внеэкономическое принуждение, и экономический интерес, материальный стимул. Однако, несомненно, в крупной латифундии на первом месте стояло внеэкономическое принуждение. В мелких же хозяйствах лично свободных крестьян после уничтожения крепостного рабства внеэкономическое принуждение не применялось вообще. Что же касается крепостных крестьян и рабов, ведущих свое мелкое хозяйство, то по отношениЯ к ним, как и к рабам, работаЯщим в крупных рабовладельчес ких хозяйствах, также применялось и внеэкономическое, и экономическое принуждение. Но если в крупных хозяйствах рабовладельцев на первом месте было внеэкономическое принуждение, а материальный стимул лишь дополнял его, то в мелких хозяйствах античных рабов и средневековых крепостных рабов на первом месте был материальный стимул, экономический интерес, а внеэкономическое принуждение, хотя и продолжало существовать, лишь дополняло его.

Все вышесказанное говорит о том, что доводы в пользу того, что рабы в античном обществе и крепостные крестьяне в средневековом обществе являЯтся совершенно различными классами, а рабовладельческие и крепостнические общественно-производственные отношения являЯтся различными формами общественно-производственных отношений, являЯтся совершенно неубедительными, ошибочными. На самом деле все обстоит иначе.