Игорь Атаманенко - Предатели. Войско без знамен

С еще большим внутренним напряжением ожидали наступления часа «Ч» — начала визита — в советской дипломатической миссии.

Если американцы видели в игнорировании Хрущевым правил приличия и попрании норм дипломатического протокола проявление широты русской натуры, то искушенные дипломаты нашего представительства в Вашингтоне рассматривали эти выходки как бунтующее невежество. Ведь им было известно, что советский руководитель, следуя своей традиции, направляется к американским берегам на борту яхты. В самом ее названии — «Балтика» — присутствовал скрытый вызов.

США всегда отрицали легитимность присоединения прибалтийских республик к Советскому Союзу, обвиняя его в оккупации суверенных государств.

Хрущев, чтобы показать американцам, что ему на их мнение наплевать, поначалу присвоил яхте имя «Советская Прибалтика».

Ситуация была беременна скандалом. К счастью, в окружении премьера нашелся смелый человек, который предложил компромиссное решение, и теплоход (так яхта была закодирована в нашей печати) стал именоваться «Балтика».

Неприятности для советского дипломатического корпуса начались за два дня до начала визита, когда с борта яхты поступила телеграмма-молния за подписью председателя с требованием приобрести к прибытию делегации пять «кадиллаков» последней модели.

Проблема была не в цене покупки. Ну, подумаешь, какие-то 100 тысяч долларов за лимузин (с поправкой на сегодня эта сумма превышает четыре миллиона долларов). Дело во времени. Машины этой марки — штучного изготовления, делались вручную и по спецзаказу. Исполнение заявки — не менее трех-четырех недель.

Куда бы ни обращались наши дипломаты с просьбой поставить машины в двухдневный срок, везде на них смотрели, как на психбольных. И это при том, что каждый раз, в следующей по счету дилерской конторе, дипломаты неизменно увеличивали размер вознаграждения!

Наконец удалось выполнить указание председателя.

19 сентября 1960 года, в день прибытия «Балтики», пять черных лакированных «кадиллаков», стоимость которых в семь раз превышала реальную цену, выстроились шеренгой на пристани в ожидании высоких гостей…

Хрущев не обманул надежд заокеанских обывателей, ожидавших от него умопомрачительных шоу.

Хотите сенсаций? Их есть у меня!

Через пару дней пребывания в Нью-Йорке Хрущев в компании Фиделя Кастро заявился в негритянское гетто — Гарлем, рассадник наркомании и проституции.

Этот район, расположенный в нижней части Манхэттена, между 127-й и 132-й улицами, был закрыт для посещения официальных делегаций и, вообще, для проживания белых. Там стояли многоэтажные кирпичные здания-коробки, как правило, без окон и дверей, где жили, вернее, влачили существование, беднейшие негритянские семьи.

Американцы говорили, что если белый человек случайно забредал в дебри Гарлема, он оттуда уже не выходил.

Что искали там Кастро и Хрущев?

Подрядные политические обозреватели из околокремлевских кругов оправдывали скандальную выходку лидеров СССР и Кубы политической целесообразностью, преподнося посещение Гарлема как вызов, брошенный мировой колониальной системе, ведь Хрущев выступал с разъяснениями постулатов научного коммунизма перед потомками выходцев из порабощенной Африки.

Трудно сказать, насколько преуспел Н.С. в роли миссионера марксизма-ленинизма, но по престижу Советского Союза был нанесен чувствительный удар: белое население Америки, не в силах простить Хрущеву панибратского общения с бездельниками ниггерами, отвернулось от него.

…Забравшись на балкон заброшенного дома, Хрущев стал толкать речь о приближающемся закате империализма и неминуемом наступлении эры коммунизма.

Несмотря па прекрасный перевод, было ясно, что обкуренные марихуаной и основательно проспиртованные жители ночлежек ровным счетом ничего не понимают.

Грязная толпа негров собралась из чистого любопытства — надо же чем-то заполнить свой бесконечный досуг. Да и как не взглянуть на этих инопланетян — лысого и бородатого — они ж просто герои! Нога белого человека годами не ступала в дебри Гарлема, а эти, во дают, — пришли!

Известный краснобай Хрущев, прекрасно владевший «балалаечным» языком, сумел уболтать собравшихся люмпенов, поэтому не раз срывал бурные аплодисменты.

Разомлевший от горячего приема Н.С. в конце импровизированного митинга под одобрительное улюлюкание вошедшего в экстаз сброда передал ключи от двух «кадиллаков» завшивевшим аборигенам.