Александр Прохожев - Теневой народ

В дни православных праздников они устраивали антирелигиозные карнавалы.

Русские священники и другие служители культа были лишены всех гражданских прав. Они не могли участвовать в выборах, не могли получить продовольственные карточки, были лишены возможности бесплатного медицинского обслуживания, их давили налогами.

В апреле 1929 года было принято постановление по дальнейшему ограничению деятельности религиозных объединений. Любая деятельность, выходящая за рамки удовлетворения религиозных потребностей, — говорилось в постановлении, влечет за собой уголовное наказание от трех лет до смертной казни за «использование религиозных предрассудков для ослабления государства».

В октябре 1929 года еврейское руководство приказало снять колокола с оставшихся церквей. «Колокольный звон нарушает право широких атеистических масс городов и деревень на заслуженный отдых», — издевательски говорилось в этой директиве.

Только в одном 1930 году было репрессировано 13 тысяч священнослужителей Русской православной церкви и закрыто 6715 церквей.

ЦК ВКП(б) осудил закрытие церквей без согласия прихожан, но еврейство продолжало богоборчество и даже взорвало храм Христа Спасителя в Москве.

На 1 апреля 1936 года из 112629 церквей в 1914 году осталось только 15835. С разгромом сионо-еврейской верхушки численность церквей с 1938 года стала возрастать. Были восстановлены гражданские права служителей культа, ликвидированы союзы воинствующих безбожников, антирелигиозные газеты и журналы, а в 1944 году восстановлено Патриаршество.

С первых же дней захвата власти в России еврейство развязало настоящий террор против всего русского народа. 10 ноября 1917 года Военно-революционный комитет Петрограда ввел понятие «Враг народа». Хотя и не уточнялось враг какого народа, но вскоре все народы России на своей шкуре почувствовали еврейскую ненависть и мстительность.

Обращаясь 14 декабря 1917 года к членам ВЦИК, Л.Д. Бронштейн (Троицкий) говорил: «Не позже как через месяц, террор примет, подобно тому, что произошло во время Великой французской революции, весьма жестокую форму. Речь тогда будет идти не о тюрьмах, а о гильотине, этом прекрасном изобретении Великой французской революции, обладающем общепризнанным преимуществом — укорачивать человека на голову» [190] Черная книга коммунизма, С.84. .Эти сионо-фашистские захватчики «укоротили» 60 миллионов русских людей.

«Никакое воображение не способно представить себе картину этих истязаний. Людей раздевали догола, связывали кисти рук веревкой и подвешивали к перекладинам с таким расчетом, чтобы ноги едва касались земли, а потом медленно и постепенно расстреливали из пулеметов, ружей или револьверов. Пулеметчик раздроблял сначала ноги, чтобы они не могли поддерживать туловища, затем наводил прицел на руки и в таком виде оставлял висеть свою жертву, истекающую кровью… Насладившись мучением страдальцев, он принимался снова расстреливать их в разных местах до тех пор, пока живой человек не превращался в кровавую массу и только после этого добивал ее выстрелом в лоб. Тут же сидели и любовались казнями приглашенные „гости“, которые пили вино, курили и играли на пианино или балалайках…

Часто практиковалось сдирание кожи с живых людей, для чего их бросали в кипяток, делали надрезы на шее и вокруг кисти рук, щипцами стаскивали кожу, а затем выбрасывали на мороз… Этот способ практиковался в Харьковской чрезвычайке, во главе которой стояли еврей „товарищ Эдуард“ и каторжник Саенко. По изгнании большевиков из Харькова Добровольческая армия обнаружила в подвалах чрезвычайки много „перчаток“. Так называлась содранная с рук вместе с ногтями кожа. Раскопки ям, куда бросали тела убитых, обнаружили следы какой-то чудовищной операции над половыми органами, сущность которой не могли определить даже лучшие харьковские хирурги… На трупах бывших офицеров, кроме того, были вырезаны ножом или выжжены огнем погоны на плечах, на лбу — советская звезда, а на груди — орденские знаки; были отрезаны носы, губы, уши… На женских трупах — отрезанные груди и сосцы и пр., и пр. Много людей было затоплено в подвалах чрезвычайки, куда загоняли несчастных и затем открывали водопроводные краны.

В Петербурге во главе чрезвычайки стоял латышский еврей Петере, переведенный затем в Москву. По вступлении своем в Должность „начальника внутренней обороны“, он немедленно же расстрелял свыше 1000 человек, а трупы приказал бросить в Неву, куда сбрасывались и тела расстрелянных им в Петропавловской крепости офицеров. К концу 1917 года в Петербурге оставалось еще несколько десятков тысяч офицеров, уцелевших от войны, и большая половина их была расстреляна Петерсом, а затем жидом Урицким. Даже по советским данным, явно ложным, Урицким было расстреляно свыше 5000 офицеров.