Джон Норвич - Срединное море. История Средиземноморья

Египет, чья история началась столь давно, всегда изменялся очень медленно. Хеопс и Хефрен принадлежали к IV династии; о первых трех мы не знаем ничего, кроме имен некоторых правителей. Последняя династия — XXXI — окончила свое существование в 335 г. до н. э., когда страну завоевали персы; три года спустя они, в свою очередь, потерпели поражение от Александра Великого. Александр не стал медлить — он никогда не медлил, — но двинулся в Месопотамию и далее на восток. После его смерти в 323 г. Египет перешел под власть его бывшего военачальника Птолемея, потомки которого — более греки, нежели египтяне — правили им еще три столетия. Итак, существование Египта — от начала правления I династии, таящегося в сумраке столетий, до смерти Клеопатры в 30 г. до н. э. — растянулось более чем на три тысячелетия. Однако неискушенный зритель, взирая на рельефы на стенах гробниц или бесчисленные колонки иероглифов, с трудом может отличить искусство одного тысячелетия от другого.

Вместе с тем в нашей памяти запечатлены несколько других великих имен, например, имя царицы Хатшепсут (1490–1469 гг. до н. э.), которая, будучи формально лишь регентшей при своем пасынке и племяннике Тутмосе III, завершила строительство храма в Карнаке и воздвигла там два обелиска, дабы увековечить этот факт. Также по ее приказу в Фивах был украшен внушающий благоговейный трепет храм в Дейр-эль-Бахри из розового гранита, на стенах которого она изображена в виде мужчины. Другие персонажи — сам Тутмос (после смерти Хатшепсут в 1469 г. он, по-видимому, в припадке мстительной злобы, приказал уничтожить изображения лица на всех ее портретах и выскоблить ее имя со всех надписей; впоследствии он расширил границы своего царства до верхнего течения Евфрата и явил себя — благодаря своим талантам полководца, законодателя, строителя и покровителя искусств — одним из величайших фараонов); Аменхотеп IV, более известный как Эхнатон (1367–1350 гг. до н. э.), безошибочно узнаваемый благодаря длинному узкому лицу с заостренными чертами, сутулой фигуре и огромным бедрам — религиозный фанатик, запретивший поклонение фиванскому солнечному богу Амону и учредивший вместо этого культ солнечного диска — Атона [6] Эхнатон лишь сделал Атона верховным божеством, а не учредил его культ, к тому времени уже существовавший. — Примеч. пер. , причем на концах его лучей изображались крохотные руки, простертые для благословения (или проклятия); его пасынок, в свою очередь взошедший на трон, мальчик-фараон Тутанхамон (1347–1339 гг. до н. э.), который вновь обратился к старой религии, однако ныне был бы совершенно неизвестен, если бы 5 ноября 1922 г. Говард Картер не обнаружил его гробницу. Саркофаг был почти невидим среди груд золота и сокровищ — сокровищ, которые в наши дни являются главным украшением Каирского музея. Вспоминается и Рамсес II Великий (1290–1224 гг. до н. э.), одержимый манией величия и воздвигавший собственные статуи по всему Египту и Нубии. Он вполне может быть тем самым фараоном, который упоминается в Книге Исхода (хотя ученые до сих пор спорят об этом и будут продолжать спорить еще много лет). Наконец, мы должны особо упомянуть супругу Эхнатона, царицу Нефертити, чей бюст — найденный при раскопках в мастерской древнего ремесленника в столице ее мужа Тель-эль-Амарна, а ныне находящийся в Берлине — заставляет думать, что она была одной из самых восхитительных и прекрасных женщин, когда-либо живших на земле. Ни грекам, ни римлянам, ни даже величайшим скульпторам итальянского Ренессанса не суждено было изваять портрет подобной красавицы. Если бы в Древнем Египте было создано одно лишь это произведение искусства, то и тогда три тысячелетия его существования прошли бы не зря.

Другой причиной странной неподвижности времени, присущей Египту, является его повергающая в изумление география. С высоты он выглядит в точности как своя собственная карта: бескрайние желтые пространства, по которым с юга тянется извилистая сине-зеленая линия. С обеих сторон от нее идут узкие полосы зеленого; чуть дальше желтый цвет вновь начинает преобладать. Для Египта Нил — все равно что солнце: он нужен для поддержания жизни страны, никакая другая река не могла бы сравниться с ним, и столь же необходим, как баллон с кислородом, смесью для водолаза. В подобных условиях для обновления имеется очень мало возможностей; за пределами Каира, Александрии и еще одного-двух крупных городов жизнь почти на всей территории Египта по большей части остается такой же, какой была всегда. Немногие удовольствия от путешествия могут сравниться с таким, например: проснуться рано утром в спальном вагоне, идущем из Каира в Луксор, и обнаружить, что движешься со скоростью примерно десять миль в час вдоль берега реки. За окном поезда в золотых лучах утреннего солнца проплывают одна за другой сцены прямо из книг по географии, какими зачитывались дети Викторианской эпохи.