Фриц Шахермайр - Александр Македонский

Дарий III, которого судьба поставила во главе армии, оказывавшей сопротивление Македонии, пришел к власти в период упадка его родины. Более того, свою корону он получил вследствие всеобщего разложения государства. Нелегкой была судьба и его предшественников. Артаксеркс II (404–359 гг. до н. э.) потерял западную часть царства во время великого восстания сатрапов; Артаксеркс III, которого называли также Охом (358–339 гг. до н. э.), вернул эту часть царства, но легкомысленно доверил власть в государстве одному из придворных — Багою. Этот страшный евнух был визирем царя. Типичный представитель задыхающейся от придворных интриг деспотии, Багой был человеком грубым, жестоким, коварным и хитрым, великим специалистом в искусстве отравления соперников. Он убрал со своего пути царя и его сыновей. Избежать смерти удалось лишь юному Арсесу: Багой пощадил его, чтобы беззастенчиво править от его имени (338–336 гг. до н. э.). В конце концов и этот юноша показался ему опасным: Багой уничтожил его и стал подыскивать себе более ничтожную креатуру. Таким, по его мнению, был Дарий. На самом же доле последний стал Багою судьей. Он превзошел его в коварстве, и отравитель сам умер отравленным.

Дарий происходил из боковой линии царской семьи. Так как Багой устранил всех претендентов, имеющих больше оснований занять престол, то никто не сомневался в наследственном праве Дария. Новый правитель обладал царственной внешностью, но в нем уже были заметны черты вырождения, характерные для последних Ахеменидов. Источники сообщают, что этот сорокачетырехлетний человек был красив и высок ростом. Еще будучи наследником, он отличался храбростью и как-то, представляя армию, выступил в поединке, из которого вышел победителем [67] Diod. XVII, 6, 1; Justin. X, 3, 3. . Уже одно это свидетельствует о его рыцарском характере. Его родители были родными братом и сестрой. Такой брак в Персии считался особенно почетным. Сам Дарий тоже был женат на родной сестре и имел от нее детей. Новый царь не ориентировался на Запад и не был похож на просвещенных персов, близких к эллинской культуре. Будучи раньше сатрапом в Армении, он мало соприкасался с греками. Неудивительно, что, став царем, Дарий оставался иранским рыцарем; правда, к его рыцарскому облику прибавилось самодовольство восточного паши.

Странно, как Дарий, восточный человек, сумел быстро приноровиться к требованиям политики Запада? Однако не следует, подобно многим античным и современным историкам, упрекать его за то, что Александр победил его. Дарий был весьма дальновидным политиком и немало сделал для того, чтобы предупредить и отразить нападение македонян. Не стоит удивляться тому, что он все же не сумел одолеть македонского царя: не было в западном мире человека, подобного Александру. Дарий не мог победить его: противник имел огромное превосходство сил. Кроме того, военные решения зависели не от Великого царя, а от его греческого полководца.

Спустя несколько столетий в Риме могущественных военачальников, которым цезари поручали защиту Римской империи, называли Magistri militum. Командиры греческих наемников на службе в Персидской империи не обладали положением и полнотой власти этих римских военачальников. Однако, если ограничиться только западными районами Персии, между ними можно усмотреть некоторое сходство.

Артаксеркс II первый поручил грекам командовать на Западе, хотя некоторые из них и оказались ненадежными. С тех пор персидским царям более уже не удавалось обходиться без греческих стратегов, так же как и без наемников. Какую роль могли играть эти полководцы, видно на примере Ментора и Мемнона.

Оба этих кондотьера были братьями и происходили с острова Родос. Их судьбу интересно проследить, так как она прекрасно иллюстрирует персидско-эллинский симбиоз. Они были не только гениальными полководцами, но и талантливыми политиками. В своем стремлении разбить врага и достигнуть успеха братья не останавливались ни перед жестокостью, ни перед коварными уловками. При этом им было свойственно и известное величие, а их неколебимая верность своему клану даже трогательна. Во всяком случае Мемнона нельзя было обвинить ни в предательстве, ни в нарушении клятв. Ментор организовал оборону Ионии, а его брат довел ее до совершенства. Даже для такого человека, как Александр, он оказался опасным противником.

Во главе сатрапии, названной Геллеспонтской Фригией, в течение ряда поколений стояла одна знатная персидская семья. Она отличалась добропорядочностью, рыцарскими нравами и верностью царю. К этой сатрапии принадлежали греческие города Троады; дворец сатрапов в Даскилионе находился всего в нескольких часах ходьбы от греческих поселений. Правители сатрапии подружились с эллинами и приобщились к их культуре. Во время вступления Филиппа на македонский трон главою этого рода и наместником провинции был достойный Артабаз. Он женился на гречанке с острова Родос знатного происхождения. Артабаз приблизил к себе ее юных братьев Ментора и Мемнона и передал им в управление несколько городков в Троаде. Братья стали родоначальниками правящих там династий. Благодаря этой милости сложились очень сердечные отношения между Артабазом и братьями его жены. Вскоре Артабаз оказался вовлеченным в водоворот великого восстания сатрапов. После первых успехов восставших ему пришлось оставить свою родовую область и бежать. Вместе с Мемноном и всей семьей он нашел убежище у Филиппа Македонского (352 г. до н. э.). Через десять лет подросли одиннадцать сыновей и десять дочерей Артабаза, рожденные его родосской женой. Дети получили греческое образование, представлявшее собой удивительную смесь иранской и европейской культурных традиций. Александр познакомился с ними еще мальчиком. Вспоминал ли он об этом позже, когда, став царем, стал пропагандировать в Сузах слияние македонской и иранской знати?