Фриц Шахермайр - Александр Македонский

Однако отношения отца с сыном продолжали оставаться напряженными. Их сближению мешала не только новая царица, но еще больше стремление Александра к независимости, лишавшее его покоя. На собственный страх и риск он стал заниматься политикой. Он ищет точку опоры, чтобы независимо от царя и Македонии перевернуть весь мир. Его отношения с правителем агриан Лангаром не давали ему необходимой уверенности. Но когда Пиксодор, который только что стал правителем Карии, отправил в Македонию посольство и предложил Арридею руку своей дочери, Александр без ведома Филиппа вмешался в эти переговоры и поручил своему другу, греческому актеру Фессалу, происходившему из новой знати, отправиться в Карию и просить от имени Александра руки дочери Пиксодора. Думал ли царевич, чуждый даже жителям своей родины, что таким образом он сможет утвердиться в Малой Азии, переселиться туда и обрести наконец долгожданную независимость от своего всемогущего отца? Видимо, девятнадцатилетний Александр надеялся на это, так как мог предполагать, что ему придется ожидать власти еще добрых два десятилетия. Филипп в то время был в самом расцвете сил.

Македонский царь разрушил этот план Александра. Узнав о намерении сына, он решительно запретил ему всякое своеволие. Свидетелем этого разговора был сын Пармениона — Филота. Хотя Филота и был одним из друзей Александра, он представлял интересы своего отца и могущественного клана родственников. После этого разговора самые близкие друзья Александра — Птолемей, Гарпал и три грека (Неарх, Лаомедон и Эригий) — были высланы из страны [49] Автор излагает эти события по Плутарху (Al., X, 4). Арриан же (III, 6, 5) связывает высылку друзей Александра с конфликтом, возникшим из-за нового брака Филиппа. . Очевидно, Филипп хотел, чтобы вокруг наследника были только люди, поддерживающие политику царя.

Можно было опасаться, что напряженные отношения между отцом и сыном вновь окончатся разрывом. Но судьба разрубила этот трагический конфликт одним ударом. Она милостиво избавила Филиппа от всех дальнейших бедствий, которые неизбежно навлек бы на его голову сын и нетерпеливый наследник.

Это произошло летом 336 г. до н. э. Войска уже собирались выступить в поход против персов. В старинном престольном городе Эги готовилась свадьба сестры Александра с эпирским царем. Великолепие праздника должно было продемонстрировать всем балканским подданным, македонянам и эллинам восстановление семейного мира, блеск династии и могущество государства.

На праздник прибыли ксены царя и его приближенные, а также посланцы из всех областей Македонии, греческих городов, фракийских и иллирийских племен. Празднества продолжались несколько дней. Свадебный пир проходил торжественно, без споров и разногласий. Выступали эллинские актеры, гости и посланцы произносили речи с пожеланиями счастья, дарили золотые венки. На следующее утро ожидали апогея празднества: в нем должен был принять участие народ. После торжественной процессии предполагались игры в театре.

Уже ночью люди устремились к театру, чтобы занять лучшие места. Великолепное шествие двигалось через празднично возбужденную толпу. Шли гости, послы, высшие чины македонской армии. Участники процессии несли изображения двенадцати богов, а с ними и статую тринадцатого бога — гордого и могущественного царя Македонии. Затем шли придворные, гетайры (среди них, конечно, и Аристотель); сам царь шел между наследником и женихом. Их окружала царская стража.

Процессия вошла в театр. Филипп миновал ворота; раздались радостные возгласы. И тут словно сверкнула молния. Коварно спрятанный в складках одежды убийцы изогнутый меч пронзил царя. Филипп пал мертвым. Убийца пытался бежать, но споткнулся; стража нагнала его и убила [50] См.: Diod. XVI, 94, 4; существует другая версия, приведенная Юстином (XI, 2, 1), согласно которой убийца был судим и приговорен к распятию. Эта версия встречается и в папирусном свидетельстве (Oxyrh. Pap., 15, 1798), но чтение там основано на таком количестве конъектур, что едва ли заслуживает доверия. . Им оказался некий придворный офицер из гвардии гипаспистов.

Безумие заставило этого необузданного человека совершить страшное преступление — прервать драгоценную жизнь Филиппа. В лице царя погиб великий созидатель, преждевременно оставивший свое гармонически прекрасное творение, которое оказалось незавершенным. Царь был умерен в средствах до тех пор, пока его не погубили страсти и судьба: любовь, вспыхнувшая к молодой красавице, и судьба, пославшая этому гению сыном и наследником Александра.