Эдвард Радзинский - Иосиф Сталин. Последняя загадка

Из своего кабинета через подземный ход М-ий провел меня в так называемую «гостиницу».

О ней ходило много слухов. В этом специальном блоке лубянской внутренней тюрьмы сидели особо важные лица. Еду сюда носили из нашей столовой НКВД… Говорили, что в «гостиницу» к арестантам даже приводили женщин… Однако из нее обычный путь был в так называемую «Камеру Лаборатории Х», где «постояльцы» получали смертельную инъекцию.

Проходя по коридору, он толкнул меня у одной из камер, и я посмотрел в глазок. Камера и вправду напоминала гостиничный номер: высокие потолки, импортная мебель. Сидевший в кресле у столика старый человек читал книгу. Ко мне он был повернут в профиль. Голова с сильно поредевшими седыми волосами… Демонстрация конечно же была мгновенной…

Я не задал М-ому никаких вопросов. Мы просто расстались.

Встретились через день в парке Сокольники.

– Сколько ему сейчас?

– Тридцать пять, кажется, – ответил М-ий. – Перешагнул возраст Христа… Так что задержался на земле. Но, уверен, ненадолго.

И М-ий рассказал, наконец, всю историю несчастного шведа.

Когда мы заняли Бухарест, они приехали к шведу домой с приглашением прибыть в штаб группы советских войск для очень важного разговора. Хотели побеседовать по-хорошему. Но Валленберг сказал: «Если приглашаете в гости, то я не хочу к вам ехать. Если попытаетесь задержать – будет скандал». И попросил убираться.

Тогда М-ий, стоявший сзади, вколол ему инъекцию. Валленберг тотчас «вырубился» – заснул. В Москву его привезли с удобствами, в спальном вагоне, обращались как с гостем, еду носили из вагона-ресторана. Поместили в «гостиницу».

Для начала ему предложили подписать «сотрудничество». Но Валленберг наотрез отказался. Пробовали психотропные меры воздействия. Ничего!.. Что с ним делать? Обратно же не повезешь!

И вот недавно М-ий узнал, что Берия собрался «доложить» дело. После подобного «доклада» обычно следовала резолюция: «согласовано с…». (Решения об инъекциях в Лаборатории Х принимались самим Кобой и Молотовым. Так и писалось: «Согласовано с тт. Молотовым и Сталиным».)

– Я не хочу его убивать, – продолжал М-ий. – Он спас тысячи евреев. Вы говорили, что он вам нужен. У вас есть ход к Хозяину. Поспешите.

Все случившееся было невероятным. У товарища М-го проснулась совесть. Я отлично знал, что у подобных людей совесть – это, как говорится, узкий поясок вокруг бедер. Неужели у М-го она оказалась удавкой на шее?.. Сильно его душившей… Я не верил в это. Так же, как не поверил в его откровенность. И в эту странную нерасторопность «сопровождения» на «Динамо», и в легкость моего посещения Варсонофьевского и «гостиницы», и в его рассказ в Сокольниках…

Тем не менее я знал главное: Валленберг жив, но его, возможно, должны ликвидировать.

Он мне был нужен. Следовало спешить.

Я попросил Кобу принять меня на Ближней.

Коба принял через неделю. Сидел на большой веранде, пил чай. Был в отличном настроении. Шутил. Я подумал, что это подходящее время начать разговор о Валленберге.

Сказал:

– Коба, я не знаю, почему взяли Валленберга. Но знаю о богатстве и связях его семьи. Валленберга можно использовать, чтобы добиться с ними большого сотрудничества. Через них мы сможем заручиться доверием международного капитала, получить кредиты. И, наконец, моя работа в Скандинавии…

Коба прервал меня матом!

– Неужели ты такой болван и до сих пор ничего не понимаешь? Мне не нужны их кредиты! Сейчас чем хуже отношения с Западом, тем для нас лучше. – И добавил жестко: – Дело шведа закрыто… вчера вечером. Этого господина уже кремировали. – Он усмехнулся. – Вот все, что осталось от международного шпиона, – он кивнул на стол – там лежали портсигар, очки, блокнот и Библия!

Я понял: Коба предвидел мою просьбу и приготовился для беседы.

Мы молча пили чай, как вдруг он спросил:

– Говорят, твоя фирма в Праге процветает, ты стал богатеньким? Люди так ценят эти глупые деньги. И ты тоже научился? И вот я размышляю: может, потому тебе и нужен был Валленберг? Точнее, его связи. Связи с кровопийцами-капиталистами для обогащения Фудзи. Даже к М-му бросился, об осторожности позабыл. Слепит злато!

(Теперь я прозрел. Это была провокация! Привет от Лаврентия! Но как же я глуп!)

Коба продолжал:

– Удачливый бизнесмен товарищ Фудзи! Зачем ты только к нам возвращаешься? Вот смотри, мне ничего не надо. – Он указал толстым пальцем на обстановку комнаты. – У меня даже стулья покрыты чехлами, чтобы сохранять имущество, принадлежащее государству и партии. А вы все мечтаете о собственности. Вам бы опять капитализм. Поглядел бы на вас Ильич – сколько барахла вы навезли из Германии! – Он осекся. Понял, что я никак не мог возить из Германии «барахло», ибо в то время таскал совсем другое барахло – в его лагере! – По-моему, ты хочешь мне возразить? – прищурился Коба.