Джеймс Миченер - Гавайи - Миссионеры

– А теперь не соизволит ли наш дорогой гость благословить нас молитвой?

Эта сцена настолько напомнила Торну собственное детство, что он в порыве страсти прочитал десятиминутную молитву-проповедь, в которой кратко осветил самые благочестивые моменты своей юности, проведенной в истинно христианской семье.

После весьма скудного ужина Гидеон Хейл проводил весь свой выводок в переднюю комнату, где запах сырости свидетельствовал о том, что дрова в этой семье напрасно не расходуются. Хозяин дома предложил устроить для гостя вечер молитв. Сначала супруга Хейла со старшими дочерьми спела духовную песню "Все прославляют Иисуса", а затем сам Гидеон вместе с мальчиками исполнил достаточно популярный гимн того времени "Быть ближе к Богу". Когда они дошли до весьма трогательного четверостишия об идолах, преподобный Торн не выдержал и сам присоединился к хору, поскольку эти строки могли бы считаться основным мотивом всей его жизни:

Затем последовали молитвы. Их по очереди читали то Гидеон, то кто-нибудь из его сыновей, а затем было предложено сказать несколько слов и гостю. Преподобный Торн страстно и долго говорил о том благотворном влиянии, которое может оказать такой христианский дом на молодого человека, а также на женщин, как отметил священник, вспомнив, что здесь присутствуют ещё жена Гидеона и его дочери.

– Именно в таких домах, – вещал он, – Господь находит для себя тех, кто впоследствии несет его слова в мир. – Преподобный Торн до того разошелся, что пообещал в дальнейшем следить за судьбой Эбнера Хейла и всячески помогать ему, поскольку был уверен в том, что даже если сейчас юноша и не производит должного впечатления, со временем он, несомненно, станет великим орудием в руках Господа.

Когда молитвы закончились и дети разошлись по своим комнатам, преподобный Торн попросил у Гидеона лист бумаги, чтобы написать письмо-отчет в Совет.

– Это будет длинное письмо? – взволнованно спросил хозяин дома.

– Нет, короткое, я просто хочу сообщить им добрые вести. – Тогда бережливый Гидеон предусмотрительно оторвал от листа половинку и, протягивая её гостю, пояснил:

– У нас здесь ничто не пропадает даром.

В это время высокий миссионер уже сочинял письмо коллегам: "Братья! Я навестил дом Эбнера Хейла и лично убедился в том, что юноша происходит из семьи, полностью посвятившей себя Господу". Внезапно его взгляд скользнул по узкой книжной полке, и тут священник с удовлетворением отметил про себя, что набор книг весьма схож с тем, который он видел в своем собственном доме. Тут был потрепанный томик Эвклида, "Книга истории великомучеников" Фокса, словарь Ноя Вебстера и довольно известное издание Джона Баньяна, устроившееся по соседству с семейной Библией.

– Я с удовольствием отметил для себя, – продолжил преподобный Торн, что в этой христианской семье не принято поддаваться искушению и читать развязную поэзию и те романы, которые в последнее время становятся столь популярными на нашей земле.

– Моя семья стремится к спасению души, – ответил Гидеон, и худощавый миссионер с чистой совестью дописал письмо, которое служило пропуском на Оухайхи для Эбнера Хейла.

Когда Элифалет Торн вышел на улицу и вдохнул прохладный весенний воздух, мистер и миссис Хейл проводили гостя до широкой дороги, освещенной луной.

– Если бы шёл дождь, – начал Гидеон, словно оправдываясь, – или в небе не было бы луны, я запряг бы лошадей. – После этого он мощной правой рукой указал в сторону городка. – Впрочем, здесь не так уж далеко, – убедительно закончил он.

Преподобный Торн пожелал супругам спокойной ночи, а сам направился туда, где вдали виднелись огоньки Мальборо. Однако, уже через пару минут, он оглянулся, чтобы ещё раз внимательно оглядеть тот скучный и холодный дом, где родился и вырос его протеже. Ровно высаженные деревья, ухоженные поля, упитанный скот. Что же касалось всего остального, то повсюду царила бедность. Здесь полностью отсутствовало все то, что принято относить к понятию "красота", и такая простота могла бы вызывать лишь отвращение, но, с другой стороны, любой прохожий, бросив лишь мимолетный взгляд на это строение, безошибочно мог определить: "В этом доме живут те, кто полностью посвятил себя Богу". И, как бы в подтверждение этого факта, буквально через два часа после ухода преподобного Торна в комнату к матери вся в слезах влетела старшая сестра Эбнера Хейла и остановилась, дрожа от волнения: